Search

В центре внимания – история застройки и заселения Адмиралтейского острова в Санкт-Петербурге в начале XVIII в. В ноябре 1704 г. была заложена Адмиралтейская верфь, которая к концу царствования Петра I превратилась в крупнейшее в России судостроительное предприятие. В историографии устоялось мнение, что первые жители острова были связаны с флотом и судостроением, однако социальная структура населения Адмиралтейского острова, организация на нем строительных работ и специфика административного управления до сих пор изучены фрагментарно. Основу источниковой базы исследования составили опубликованные и архивные материалы Адмиралтейской канцелярии и походной канцелярии Меншикова (переписка руководителей строительства и первые переписи строений), а также рукописные чертежи. Предложена новая датировка рукописного плана первоначального Адмиралтейства. Показано, что до учреждения Адмиралтейской канцелярии (1707) строительство на Адмиралтейском острове велось главным образом силами Адмиралтейского приказа, располагавшего кадрами мастеровых и работных людей. Петербургский обер-комендант Р. В. Брюс руководил работами по возведению Адмиралтейской крепости. За строительство промышленных, хозяйственных и жилых построек отвечал олонецкий комендант И. Я. Яковлев. Адмиралтейской остров стал первым в Санкт-Петербурге, на котором начали регламентировать застройку. В 1705 г. жилые дома и казармы на Адмиралтейском острове строились за счет казны и устанавливались в линии. Уже в первые годы сложилась система запретов и ограничений, призванная обеспечить безопасность от пожаров верфи и военно-морских судов как на Адмиралтейском, так и на Городском острове. В ходе исследования проанализировано содержание описей построек 1707 и 1711 г. Показано, что их появление было вызвано необходимостью контроля за выполнением мер противопожарной безопасности. Установлено, что в октябре 1707 г. служители Адмиралтейства переписывали постройки на Городском острове возле Кронверкской протоки. В результате анализа данных описи построек 1711 г. определено, что морским чинам принадлежало не менее 110 из 271 дворов. Особую ценность представляет то, что перепись была выполнена до переезда царского двора и правительства на берега Невы и до издания указов Петра I о мазанковом и каменном строительстве и регламентации застройки, изменивших облик первоначального Санкт-Петербурга.

Публикуются девять документов из собрания Архива СПбИИ РАН, связанных со службой майора лейб-гвардии Преображенского полка Андрея Ивановича Ушакова (1672–1725) с 1714 по 1721 г. Свою карьеру новгородский дворянин начал солдатом Преображенского полка, в 1700‑е – начале 1710‑х гг. он исполнял самые разнообразные поручения Петра I: доставлял в армию вооружение, лошадей, порох, провиант, выполнял разведывательные задания. В 1706 г. А. И. Ушаков уже был поручиком и адъютантом царя. Впервые к делам по сыску А. И. Ушакова привлекли в декабре 1708 г. К началу 1710‑х гг. контрольно-розыскная деятельность стала для него основной среди различных поручений царя. Петр I назначил гвардии майора заместителем П. А. Толстого – главы Тайной канцелярии, созданной в феврале 1718 г. для расследования дела царевича Алексея Петровича. Служба гвардейца была по достоинству оценена Петром, наградившим его за участие в следствии по делу царевича чином бригадира и конфискованными у осужденных землями. А. И. Ушаков поддерживал регулярную переписку с царем, однако его личный архив как единый комплекс документов не сохранился. Для настоящей публикации из материалов Архива СПбИИ РАН отобраны указы Петра I (написаны собственноручно государем или писарским почерком), письма царевны Екатерины Алексеевны и выписки из сенатских книг, отражающие различные ипостаси деятельности гвардии майора А. И. Ушакова в первой четверти XVIII в.

На примере утраченного письма Петра I, отправленного В. И. Геннину из Санкт-Петербурга 24 декабря 1724 г., – его изучения, этапов и методов введения в научный оборот, оценки значимости и стоимости, выраженной в денежном эквиваленте, – показаны те элементы экспертного анализа, которые закрепились на русской почве к концу XIX в., когда вспомогательные исторические дисциплины стали неотъемлемой частью научной базы исторического знания. Установлено, что оригинал письма в начале XX в. попал в частную коллекцию и оказался недоступен для историков. Выявлены сохранившиеся до наших дней его рукописные копии и черновой отпуск. Проанализирована работа с письмом российского императора членов Комиссии по изданию писем и бумаг Петра Великого, первого владельца подлинника Н. К. Богушевского, парижского антиквара Н. Шараве, к которому подлинник попал в руки спустя десятилетие после смерти владельца, и Н. П. Лихачева – выдающегося специалиста по вспомогательным историческим дисциплинам, к которому антиквар обратился за экспертной оценкой. Авторы статьи использовали традиционные методы экспертного анализа для изучения копий и описаний утраченного подлинника, выявленных в собраниях СПбИИ РАН, РГАДА и Национального архива Франции. На основе рукописных материалов РГАЛИ, НИОР РГБ и каталогов продаж впервые произведен анализ западноевропейского и российского антикварного рынка рубежа XIX–XX вв. применительно к русским документам XVIII в. в отношении цен и спроса. Сделан вывод, что письмо Петра I представляло собой необычайную редкость для частных коллекционеров. Атрибуция подлинности рукописных документов (в том числе автографов первого российского императора) становилась вопросом не только достоверности исторического знания и академического интереса, но и репутации знатоков-коллекционеров, антикварных домов и привлекаемых ими экспертов. Одновременно с этим репутация являлась гарантом качества экспертизы и инструментом повышения ее уровня за счет горизонтальных связей внутри профессионального сообщества.

Исследуются различные аспекты деятельности вице-канцлера П. П. Шафирова (1673–1739) во время путешествия Петра I по Западной Европе в 1716–1717 гг. Если в начале своей службы Петр Шафиров участвовал в Великом посольстве 1697–1698 гг. в качестве переводчика, то в 1716–1717 гг. он сопровождал Петра I как один из руководителей Посольского приказа. Сведения о маршруте и обязанностях П. П. Шафирова можно обнаружить как в опубликованных, так и в архивных источниках. Последние включают не только делопроизводственные материалы Посольского приказа (РГАДА), но и переписку вице-канцлера с женой, А. Д. Меншиковым и Ф. М. Апраксиным. Переписка показывает, что вице-канцлеру для выполнения различных поручений приходилось отклоняться от маршрута государя. Во время заграничного путешествия Петр I заключил два союзных договора — Мекленбургский (1716) и Амстердамский (1717), в переговорах и разработке текстов которых одну из ведущих ролей сыграл П. П. Шафиров. После неудачи с организацией десанта союзников в Сконе (1716) вице-канцлер вместе с Г. И. Головкиным, Б. И. Куракиным и П. А. Толстым дипломатическим путем пытался предотвратить распад Северного союза. Помимо решения дипломатических задач, П. П. Шафиров покупал в Париже предметы обихода и роскоши для царя и царицы, отвечал за организацию приема на русскую службу матросов в Амстердаме и Гамбурге и занимался отправкой в Россию западноевропейских специалистов. Для этих целей ему были предоставлены значительные денежные средства из государственной казны. Спустя несколько лет после его возвращения возникло подозрение о нецелевой растрате им государственных средств, что привело к судебным расследованиям. В 1720 г. Ревизион-коллегия потребовала от вице-канцлера предоставить переписку, счета и расписки о найме офицеров и матросов за границей. Вопрос о растрате П. П. Шафировым казенных денег поднимался следователями и в 1723 г.