Search

The authors study the history behind the development of mineral deposits in the Ural Gemstone Belt (near Murzinka village, Gornouralsky Urban District, Sverdlovsk Oblast), as well as mineralogical and toponymical terminology connected to this history. The analysis focuses on the following issues: how the deposits were discovered; what role in it belonged to visiting Italian masters (the Tortori brothers); how their activities are connected to the popular term тальян (тальянчик, тальяшка) ‘any precious (crystal) stone’, ‘amethyst’, ‘pure quartz’, ‘smoky quartz’, and the name of the mountain (mine) Тальян. The authors conclude that, although this version is widespread in popular literature, the Tortori brothers were not the first to discover gemstones near Murzinka settlement. The mountain name Тальян is a metonymic transfer from the name of a mine near Murzinka. In this mine, crystal gemstones were mined — mostly amethysts that were called тальяны. In any case, the word тальян derives from the stem (и)тальян- meaning “Italian” but is not connected to the discovery of the deposit. Most probably, the word conveys a naïve impression of coloured transparent stones that resemble Italian glass. Thus, it is a motivational parallel to the word вениса ‘garnet’ (lit. ‘Venetian stone’). The term тальян appeared no later than the eighteenth century; it already existed near Murzinka before the Tortori arrived. After their arrival, the word could gain a new motivational impetus — and started to be perceived as a result of dedicatory nomination., Авторы статьи изучают историю разработки месторождений минералов в Самоцветной полосе Урала (у села Мурзинка в Горноуральском городском округе Свердловской области), а также связанную с этой историей минералогическую и топонимическую номенклатуру. В центре анализа вопросы о том, как осуществлялось открытие месторождений, какую роль играли в этом приглашенные итальянские мастера (братья Тортори), как связан с их деятельностью народный термин тальян (тальянчик, тальяшка) ‘драгоценный (кристаллический) камень вообще’, ‘аметист’, ‘горный хрусталь’, ‘дымчатый кварц (раухтопаз)’, а также название горы (копи) Тальян. Авторы приходят к выводу о том, что, несмотря на широкое распространение этой версии в популярной литературе, братья Тортори не были первооткрывателями самоцветов в окрестностях Мурзинской слободы. Название горы Тальян метонимически перенесено с обозначения соответствующей копи близ Мурзинки, где добывали кристаллические самоцветы — главным образом, аметисты, называвшиеся тальянами. Слово тальян в любом случае производно от основы (и)тальян- со значением «итальянскости», но не связано с фактом открытия месторождения: вероятнее всего, слово передает наивное впечатление о цветных прозрачных камнях, похожих на итальянское стекло, и является тем самым мотивационной параллелью к слову вениса ‘гранат’ (букв. «венецианский камень»). Термин тальян возник не позднее XVIII в., бытовал в районе Мурзинки до прибытия Тортори, а после их приезда мог получить новый мотивационный импульс — и начать восприниматься как результат посвятительной номинации.

This article considers issues of field collection and lexicographic interpretation of a number of words, which can be found in Russian ill wishes, such as imprecations, threats, and invectives. There are some differences in how dialect dictionaries define ill wishes, and represent their variants, as well as in singling out of the main word, defining grammar characteristics of ill wishes elements, etc. But the main difficulty that can make the data of dialect dictionaries unreliable is that there are “phantom” words and, more importantly, “phantom” meanings of these words. Sometimes authors of dictionaries involuntarily demonise the characters acting in ill wishes: lexemes denoting agents are given alien mythological semantics (Vyatka Region — нóготь ‘dill’, Kursk Region — осáд ‘house spirit’, Novgorod Region — касть ‘dillry’, тур ‘dill’, etc.). Such mistakes can originate while gathering material, when there are few fixations. This prevents researchers from seeing the ways of compression obscuring the form of imprecations. Besides, in some cases, such mistakes arise in the course of further lexicographic interpretation. The authors of dictionaries do not have full information about the functioning and the semantics of a word, and, consequently, they rush to conclusions “taking it out” of an idiom in which the word exists, and attribute a systemic linguistic status to it, “mythologising” its denotation (which may not exist at all)., Данная статья посвящена проблемам полевого сбора и лексикографической интерпретации ряда слов, встречающихся в составе русских народных злопожеланий, к числу которых принадлежат в первую очередь проклятия, а также угрозы и бранные посылы. В диалектных словарях наблюдается разнобой в подходах к дефинированию злопожеланий, выделению опорного слова и определению грамматических характеристик элементов злопожелания, оформлению вариантов и пр. Но основная трудность, из-за которой предоставляемые словарями данные могут оказаться недостоверными, — создание «фантомных» слов и особенно их значений. Иногда составители словарей осуществляют невольную «демонизацию» персонажей, действующих в злопожеланиях, — приписывают лексемам, занимающим в проклятьях позицию субъекта действия, несвойственную им мифологическую семантику (вят. нóготь ‘черт’, курск. осáд ‘домовой’, новг. касть ‘нечистая сила’, новг. тур ‘черт’ и т. д.). Эти ошибки могут возникать на стадии полевого сбора, когда материал получает недостаточное количество фиксаций, что мешает «разгадать» пути компрессии, затемняющей форму проклятий. В ряде случаев ошибки появляются в ходе дальнейшей лексикографической интерпретации материала, когда авторы словарей, не обладая полной информацией о семантике и функционировании слова, спешат приписать ему системно-языковой статус, «вынимая» его из устойчивого сочетания, в составе которого слово встречается, и «мифологизируя» его, — возможно, несуществующий — денотат.