Search

В этой статье автор раскрывает трансформации государственной политики в отношении старообрядцев после церковного раскола XVII века, их правовое положение в России и особенности православной миссии в старообрядческих общинах Пермской губернии., Научно-богословский вестник Пермской духовной семинарии, Выпуск 2 (5) 2022, Pages 217-230

Проанализированы источники, позволяющие проследить формирование населения Шемахинского заводского поселка в конце XVIII – середине XIX вв. Рассмотрены документы, выявленные автором в семи фондах трех хранилищ: Государственного архива Пермского края, Государственного архива Свердловской области, Объединенного государственного архива Челябинской области. На их основе показан процесс переселения крестьян в Шемахинский заводской поселок из соседних Каслинского и Кыштымских. Особое внимание уделено сложившейся поликонфессиональности местных жителей.

Анализируется история единоверческого прихода, открытого в Еланской волости Тюкалинского уезда Тобольской губернии в начале XX в. Рассматриваются ранее не известные архивные документы, хранящиеся в Государственном архиве Омской области, раскрывающие особенности внутренней жизни самого молодого в Западной Сибири единоверческого прихода. В рассматриваемый исторический период его территория находилась на стыке Тобольской и Томской губерний и епархий, в условиях этноконфессиональной чересполосицы. Рассматриваются взаимоотношения православных, единоверцев и старообрядцев. Теоретическое значение изучения этой проблемы актуально в условиях возрождения старообрядных приходов в рамках Русской православной церкви. Практическая значимость исследования определяется высоким интересом россиян и жителей других стран к выявлению своих предков, составлению родословных и историй семей. Основное внимание в работе уделено анализу метрических книг данного прихода, сравнению задач существования единоверия и реальной практики на примере конкретного прихода. Представленные факты и выводы являются частью уже проведенной авторами работы по интеграции данных единоверческих, православных и иудейских метрических книг, относящихся к территории Еланской волости.

Рассматривается противораскольническая деятельность профессора Казанской духовной академии М.Н. Васильевского (1873–1932). Прослеживается процесс формирования его представлений о единоверии как эффективном инструменте воздействия на старообрядчество. Выявлено, что рекомендации церковного деятеля по реформированию единоверческой церкви на Всероссийском поместном соборе русской православной церкви 1917–1918 гг. стали одним из факторов становления единоверия в качестве самостоятельной конфессии.

Вводится в научный оборот новый документ по истории обращения старообрядцев в единоверие. Он содержит информацию о старообрядцах слободы Добрянка Черниговской губернии, отказавшихся перейти в единоверие. За это они были осуждены на каторгу и ссылку в разные отдаленные места Российской империи. Двое из осужденных отбывали наказание в Омском остроге вместе с Ф.М. Достоевским. Анализируемый в статье документ представляет собой письмо родственников возможному прототипу литературного героя одного из сочинений писателя.

The article was submitted on 30.10.2018. Explaining the main quantitative characteristics of a particular socio-confessional group is necessary for understanding its place and role in society. Edinoverie joined converts from Old Belief to the official Orthodox Church by maintaining the pre-reform liturgical books and rituals whilst also being subordinated to Synodal bishops. The rules of edinoverie were formulated by the joint effort of Old Believers and Platon (Levshin), the metropolitan of Moscow: these were later approved by Emperor Paul I in a decree from 27 October 1880. In practice, however, contradictions appeared rather quickly as a result of the fact that edinoverie was a compromise between two sides that found it difficult to reconcile their differences. The Synodal Church regarded edinoverie as a missionary instrument for converting “schismatics”, while Old Believer organisations strove to receive legalisation and their own independent episcopal hierarchy. The evolution of the composition of parishioners in edinoverie churches took an unexpected turn: at the beginning of the twentieth century, going to edinoverie parishes for the sacraments became attractive to flocks officially counted within the ‘predominant Orthodox confession’. This became possible due to the support edinoverie received from the authorities and the state church: it was gradually becoming recognised as an independent variant of Russian Orthodoxy. In this article, the authors present the results of an analysis of nominative data from marriage registries created between 1901 and 1918 in the Holy Trinity Church of Yekaterinburg, the largest urban edinoverie centre in the Urals. Materials analysed in the paper demonstrate that confessional boundaries between edinoverie and official Orthodoxy in everyday life were becoming blurred, and not only for religious reasons. Выявление принципиальных качественных характеристик отдельной социоконфессиональной группы необходимо для понимания ее места и роли в обществе. Единоверие являлось формой присоединения старообрядцев к государственной православной церкви с сохранением богослужения по книгам и обрядам дореформенного образца, но с подчинением епископам синодальной церкви. Правила единоверия были сформулированы соединенными усилиями старообрядцев и митрополита Московского Платона (Левшина), утверждены императором Павлом I указом 27 октября 1800 г. На практике довольно быстро проявились противоречия, изначально присутствовавшие в единоверии как компромиссе между труднопримиримыми сторонами – синодальной церковью, видевшей в нем миссионерский инструмент для обращения «раскольников», и старообрядческими организациями, стремившимися получить легальный статус с самостоятельной иерархией. Изменение состава прихожан в единоверческих общинах происходило неожиданным образом – в начале XX в. обращение за исполнением таинств в единоверческий приход стало привлекательным для паствы, причисленной к «господствующему православному исповеданию». Этому способствовала эволюция в отношении единоверия со стороны властей, государственной церкви и ее прихожан: направление получало все больше признания в качестве самостоятельного варианта российского православия. Увеличивавшееся присутствие православных среди венчавшихся в единоверческой церкви кардинальным образом меняло состав и облик прихода. В статье представлены результаты анализа метрических записей о браках в 1901–1918 гг. в Свято-Троицкой церкви Екатеринбурга – крупнейшем единоверческом городском центре на Урале. Приведенные материалы свидетельствуют о постепенном размывании конфессиональных границ между официальным православием и единоверием в повседневной жизни, обусловленном комплексом причин не всегда церковно-религиозного свойства. Работа выполнена при поддержке РНФ, проект 16–18–10105 «Этнорелигиозная и демографическая динамика в горной Евразии в конце XIX – начале XX в. на примере Урала и Скандинавии».

На примере трудов настоятеля Соликамского Троицкого мужского монастыря Пермской епархии архимандрита Илии (Матвеева; 1790–1839) в статье показан процесс активизации деятельности духовенства Российской Православной Церкви в борьбе со старообрядческим расколом в 1830-х гг. в уральских и сибирских губерниях страны, где концентрация старообрядческого населения была особенно высока. Дан анализ основных направлений и приемов миссионерской работы православных пастырей со старообрядцами в николаевскую эпоху, а также трудностей, с которыми члены «противораскольнической» миссии сталкивались в своей деятельности. В ходе исследования автор пришел к заключению, что архимандрит Илия (Матвеев) внес огромный вклад в становление Пермской «противораскольнической» миссии и развитие миссионерского дела Православной Церкви в XIX в. Основой успеха миссионерской деятельности архимандрита Илии стали его высокие личные качества и принципы, которым он следовал в течение всей своей жизни: доброе отношение к старообрядцам, пастырская любовь к обращаемым и ответственность за их будущее, неприятие насильственных мер в миссионерском деле. Результатом подвижнических трудов о. Илии стало обращение из раскола нескольких тысяч старообрядцев и создание ряда единоверческих приходов в крупных старообрядческих центрах Пермской губернии. Служение легендарного миссионера стало образцом для нескольких поколений тружеников православной миссии на Урале.

В статье рассматривается ход дискуссии о старообрядчестве и единове- рии в VI отделе Предсоборного присутствия в 1906 г. Представлены проек- ты, направленные на сближение единоверия и Православной российской церкви, описаны суждения отдела о необходимости разрешения вопросов поставления единоверческого епископа, снятия клятв на старые обряды; раскрыта позиция свящ. Симеона Шлеёва в отношении миссионерского значения единоверия. Дискуссия отдела показала, что Русская церковь не была готова к примирению со всем старообрядческим миром, однако это обсуждение стало новым этапом развития единоверия в России и опреде- лило повестку дня предстоящего Поместного собора по старообрядческому вопросу., The article outlines the discussion on Old Belief and Edinoverie (uniated part of Old Belief and Russian Church created in 1800) in the VI Department of the Pre- Conciliar Presence in 1906. The projects aimed at drawing together the Edinoverie and the Russian Church are presented. The author describes the Department’s judgments on the urgent need of resolving the issues related to appointing a bishop for Edinoverie parishes and to the opportunity of reversing the curses on the Old Rite. Priest Simeon Shleyev’s position on the missionary significance of Edinoverie is also introduced. As the debates within the Department demonstrated, the Russian Church was not ready to reconcile with the entire Old Believers’ world. However, this discussion marked a new stage in the development of Edinoverie in Russia and determined the agenda of the forthcoming All-Russian Council of the Orthodox Russian Church on the Old Believer issue., №27 (2018)

The author analyzes a well-known Old Believer spiritual poem in different manuscripts in order to reveal the historical context of the events described in the poem. Comparing facts and determining the location of geographic sites, and chronology, the author was able to single out the real components of the poem that prove that it was written following the tragic events of 1848, i. e. the attack on Old Believers’ St Laurentius Monastery (Gomel Region). Additionally, the author describes the role the poem played not only for traditional but also classical music culture as its text and melody were once used in an opera (M. Mussorgsky’s Khovanshchina).

Рецензия посвящена исследованию А. С. Палкина, в центре которого находится история единоверия от зарождения идеи создания единоверческих приходов в XVIII столетии до поисков единоверцами конфессиональной идентичности в конце синодального периода истории Русской Православной Церкви. Рецензент отмечает, что монография построена на богатом архивном материале, извлеченном как из центральных, так и из региональных архивов. Это обстоятельство позволило А. С. Палкину создать убедительную картину эволюции единоверческого движения, проследить изменение политики центральной власти по отношению к единоверцам, показать особенности реализации этой политики в регионах. В рецензируемой работе автором предложена разработанная им собственная периодизация истории единоверческого движения, которую рецензент признает вполне убедительной. В рецензии отмечаются другие достоинства работы., The review is devoted to the research of A. S. Palkin, which studies the history of Yedinoverie from the origin of the idea of creating Old Rite parishes in communion with the mainline Church in the eighteenth century and up to the search by the Yedinovertsy for confessional identity at the end of the Synodal Period in the history of the Russian Orthodox Church. The reviewer notes that the mo n ograph is based on rich archival source material located both in central and regional archives. This has allowed A. S. Palkin to create a convincing picture of the evolution of the Yedinoverie movement, to trace the change in the policy of the central government towards the Yedinovertsy, and to show the specifics of the implementation of this policy in the regions. In this peer-reviewed work, the author proposes his own periodization of the history of the Yedinoverie movement, which the reviewer admits is quite convincing. In the review, other merits of this work are noted.

This article examines the way in which the Russian Orthodox Church used ceremonies between 1900 and 1913 to show unity with edinoverie, a century-old uniate movement for Old Believer converts. Edinoverie was a compromise movement that allowed these converts to keep their rituals in exchange for loyalty to the Orthodox hierarchy. The early twentieth-century ceremonies were spectacles which aimed to convince the edinovercy' that they were fully part of the Orthodox Church, to reduce tension and criticism, and defend the Church’s authority. However, Old Believers, secular journalists, and yedinoverie separatists appropriated the ceremonies to serve their own goals. In particular, the alternative vision of an autonomous and inviolable edinoverie offered by the separatists led to infighting during the ceremonies, disrupting any sense of unity. As a result, the ceremonies failed and edinoverie separatism remained strong until at least 1918. These ceremonies considered within this article include the centenary of edinoverie’s existence in 1900 in several cities, the opening of edinoverie congresses between 1905 and 1912, the canonisation of Anna of Kashin in 1909, and the visit of the Patriarch of Antioch to Russia in 1913. This article is principally based on descriptions of ceremonies found in a variety of articles and books from both edinovercy' and Orthodox believers. Old Believer and secular journals have also been examined to find interpretations of the ceremonies that were opposed to the messages that the Church intended to spread through the ceremonies. Some archival evidence has also been considered. The article employs semiotic analysis of the ceremonies in order to demonstrate their explicit and implicit messages. It also conceptualises the ceremonies as stages where the Church’s authority was confirmed through collective rituals. However, it also notes that these stages offered rival groups the opportunity to resist this demonstration of power, challenge the legitimacy of the Holy Synod, and appropriate the performances for their own ideological aims. In doing so, the article adapts recent insights from ritual studies to innovate the historiography surrounding edinoverie and provide a different perspective on the fate of religious compromise movements at the dawn of the twentieth century., В статье рассматривается, каким образом Русская православная церковь использовала церемонии 1900‒1913 гг., чтобы продемонстрировать единство с единоверием (к тому времени столетним движением, ориентированным на единение обращенных старообрядцев с официальным православием). Единоверие было компромиссным движением, которое позволяло обращенным староверам сохранять свои обряды в обмен на лояльность к православной иерархии. Церемонии начала XX в. представляли собой действа, целью которых было убедить единоверцев, что они являются полноценной частью православной церкви, уменьшить напряженность взаимоотношений и критику с их стороны, а также укрепить власть церкви. В то же время старообрядцы, светские журналисты и единоверческие «сепаратисты» пытались использовать церемонии в своих целях. Однако альтернативное видение автономного и неприкосновенного единоверия, предлагавшееся «сепаратистами», вело к распрям во время церемоний и подрывало пафос единства. В результате церемонии не выполнили свою задачу, и единоверческий «сепаратизм» оставался в силе по меньшей мере до 1918 г. Рассматриваемые в статье церемонии включали празднование столетнего юбилея единоверия в 1900 г. в нескольких городах, открытие единоверческих съездов в 1905‒1912 гг., канонизацию Анны Кашинской в 1909 г. и визит Антиохийского патриарха в Россию в 1913 г. Источниковедческой основой послужили: описание церемоний, опубликованные как единоверцами, так и православными; старообрядческие и светские журналы оппозиционного характера, а также архивные материалы. В статье проводится семиотический анализ церемоний с целью демонстрации их эксплицитного и имплицитного обращений. Церемонии рассматриваются как «сцены», на которых через общественные ритуалы утверждалась власть церкви. Церемонии в то же время предоставляли возможность соперничавшим группам противостоять этой демонстрации власти, бросать вызов легитимности Святейшего синода и использовать описанные события в собственных идеологических целях. В статье используются современные концепции изучения ритуалов с целью дополнить историографию проблемы и взглянуть в другом контексте на возможности достижения религиозного компромисса в начале XX в.

Referencing extensive archival materials gathered in the Russian State Historical Archive and the archives of the Ural Region, the author studies mechanisms of enforcement employed by the state and the established church during the spread of common faith among Old Believers between the 1820s–1850s. Religious persecution affected all the social strata of Old Believers. The policy carried out by the authorities included a variety of measures of oppression. Apart from established legal measures and trials, a system of secret resolutions and recordkeeping existed which meant Old Believers were persecuted extrajudicially. The policy at the time was determined by precedents, and many cases were considered in Ministries, the Synod, and Imperial Chancellery. The author also focuses on the means the Old Believers used to oppose oppression and preserve their beliefs (escapes, temporary conversion to common faith, etc.)., На обширном архивном материале, извлеченном из Российского государственного исторического архива и архивов Уральского региона, рассматриваются механизмы принуждения, использовавшиеся государством и официальной церковью при распространении единоверия среди староверов в 1820–1850-е гг. Преследования затронули все социальные слои старообрядчества и касались разных сторон их жизни. Репрессивная политика властей отличалась комплексным подходом. Наряду с обычным законодательством и делопроизводством существовала система тайных постановлений и тайного делопроизводства, что оборачивалось преследованием староверов внесудебным порядком.Политика зачастую носила прецедентный характер, многие дела рассматривались особо и часто решались на уровне министерств, Синода и императорской канцелярии. Подробно рассматриваются также основные способы, использовавшиеся старообрядцами для противостояния давлению властей и сохранению своего вероучения (побеги, временные переходы в единоверие и т. п.).

This article considers whether ‘confessionalization’ can be used to understand and conceptualise the period of edinoverie reforms between 1905 and 1918. Edinoverie was a missionary movement founded in 1800 by Metropolitan Platon (Levshin) that allowed converts from Old Belief to maintain their old rituals in exchange for their loyalty to the Church. The concept of confessionalization was developed by Wolfgang Reinhard and Heinz Schilling in the 1980s to explain religious and social developments in the history of the German Reformation and how these structural processes laid the foundations for the evolution of the absolutist state. The concept puts forward the hypothesis that the religious competition in the aftermath of Luther and Calvin led to the development of strongly delineated confessions and confessional identities, which were propounded and enforced by ever-more comprehensive church administrative organs. The increased level of authority that these administrative bodies gave to church elites allowed for heightened surveillance of behavior and the disciplining of deviancy. The German princes were inherently interested in this process: this frequently led to integration between churches and states, which in turn developed the administrative reach of governments. While the concept is not unproblematic, it has become a cornerstone of historiographical research about the Reformation in both Germany and other European countries: some historians have also applied it to Russia. This article considers the parallels with between confessionalization in Reformation Germany and the programme of edinoverie reforms launched by Father Simeon Shleev after 1905. It argues that, while edinoverie’s peculiarities make it necessary to be cautious when applying confessionalization to this case, conceptualizing edinoverie’s history in the early twentieth century as confessionalization offers numerous benefits to historians., Рассматривается вопрос о том, может ли термин «конфессионализация» использоваться для понимания и концептуализации периода реформ единоверия (1905–1918). Концепция конфессионализации была разработана Вольфгангом Райнхардом и Хайнцем Шиллингом в 1980-е гг. для описания процессов религиозного и общественного развития в истории Германии периода Реформации. Кроме того, ученых интересовал вопрос о том, как эти структурные процессы заложили основу для эволюции абсолютистского государства. В рамках данной концепции выдвигается гипотеза, что религиозная конкуренция после Лютера и Кальвина вела к развитию строгого разграничения между конфессиями и конфессиональными идентичностями, которые выдвигались и поддерживались набиравшей силу церковной администрацией. Возросшие полномочия власти, предоставленные этими административными структурами церковным элитам, позволили усилить надзор за поведением верующих и пресечением отклонений, в чем была заинтересована светская власть. Это вело к интеграции между церквями и государствами, результатом чего стало развитие административных возможностей локальных правительств. Приведенная концепция стала краеугольным камнем историографии Реформации в Германии и других европейских странах. В ряде случаев рассматривается ее применение в связи с историей России. Автор анализирует параллели между конфессионализацией в Германии периода Реформации и программой реформы единоверия, начатой о. Симеоном Шлеевым после 1905 г. По выводам автора, хотя использование этой концепции в отношении истории единоверия начала XX в. открывает новые возможности для историков, применять ее к этим процессам следует с осторожностью, принимая во внимание особенности единоверия.

Монография посвящена исследованию различных аспектов истории единоверия. Реконструируется процесс становления и развития единоверия в Российской империи. На богатом архивном материале выделяются и описываются региональные вариации единоверия. Рассматриваются взаимоотношения единоверцев со старообрядцами, иерархами официальной церкви и государством. Уделено внимание интеллектуальной истории единоверия, а также полемике между единоверцами и старообрядцами. Для специалистов-историков и всех, кто интересуется историей единоверия и старообрядчества в России. Исследование и издание осуществлено при поддержке гранта Правительства РФ по привлечению ведущих ученых в российские образовательные учреждения высшего профессионального образования Российской Федерации. Лаборатория эдиционной археографии УрФУ. Договор № 14.А12.31.0004 от 26.06.2013 г.

This article was submitted on 04.04.2016. This article considers whether ‘confessionalization’ can be used to understand and conceptualise the period of edinoverie reforms between 1905 and 1918. Edinoverie was a missionary movement founded in 1800 by Metropolitan Platon (Levshin) that allowed converts from Old Belief to maintain their old rituals in exchange for their loyalty to the Church. The concept of confessionalization was developed by Wolfgang Reinhard and Heinz Schilling in the 1980s to explain religious and social developments in the history of the German Reformation and how these structural processes laid the foundations for the evolution of the absolutist state. The concept puts forward the hypothesis that the religious competition in the aftermath of Luther and Calvin led to the development of strongly delineated confessions and confessional identities, which were propounded and enforced by ever-more comprehensive church administrative organs. The increased level of authority that these administrative bodies gave to church elites allowed for heightened surveillance of behavior and the disciplining of deviancy. The German princes were inherently interested in this process: this frequently led to integration between churches and states, which in turn developed the administrative reach of governments. While the concept is not unproblematic, it has become a cornerstone of historiographical research about the Reformation in both Germany and other European countries: some historians have also applied it to Russia. This article considers the parallels with between confessionalization in Reformation Germany and the programme of edinoverie reforms launched by Father Simeon Shleev after 1905. It argues that, while edinoverie’s peculiarities make it necessary to be cautious when applying confessionalization to this case, conceptualizing edinoverie’s history in the early twentieth century as confessionalization offers numerous benefits to historians. Рассматривается вопрос о том, может ли термин «конфессионализация» использоваться для понимания и концептуализации периода реформ единоверия (1905–1918). Концепция конфессионализации была разработана Вольфгангом Райнхардом и Хайнцем Шиллингом в 1980-е гг. для описания процессов религиозного и общественного развития в истории Германии периода Реформации. Кроме того, ученых интересовал вопрос о том, как эти структурные процессы заложили основу для эволюции абсолютистского государства. В рамках данной концепции выдвигается гипотеза, что религиозная конкуренция после Лютера и Кальвина вела к развитию строгого разграничения между конфессиями и конфессиональными идентичностями, которые выдвигались и поддерживались набиравшей силу церковной администрацией. Возросшие полномочия власти, предоставленные этими административными структурами церковным элитам, позволили усилить надзор за поведением верующих и пресечением отклонений, в чем была заинтересована светская власть. Это вело к интеграции между церквями и государствами, результатом чего стало развитие административных возможностей локальных правительств. Приведенная концепция стала краеугольным камнем историографии Реформации в Германии и других европейских странах. В ряде случаев рассматривается ее примененеие в связи с историей России. Автор анализирует параллели между конфессионализацией в Германии периода Реформации и программой реформы единоверия, начатой о. Симеоном Шлеевым после 1905 г. По выводам автора, хотя использование этой концепции в отношении истории единоверия начала XX в. открывает новые возможности для историков, применять ее к этим процессам следует с осторожностью, принимая во внимание особенности единоверия. Статья подготовлена в рамках реализации гранта Правительства РФ по привлечению ведущих ученых в российское образовательные учреждения высшего профессионального образования и научные учреждения государственных академий наук и государственные научные центры Российской Федерации (лаборатория эдиционной археографии, Уральский федеральный университет). Договор №. 14.А12.31.0004 от 26.06.2013 г.

This article examines the way in which the Russian Orthodox Church used ceremonies between 1900 and 1913 to show unity with edinoverie, a century-old uniate movement for Old Believer converts. Edinoverie was a compromise movement that allowed these converts to keep their rituals in exchange for loyalty to the Orthodox hierarchy. The early twentieth-century ceremonies were spectacles which aimed to convince the edinovercy' that they were fully part of the Orthodox Church, to reduce tension and criticism, and defend the Church’s authority. However, Old Believers, secular journalists, and yedinoverie separatists appropriated the ceremonies to serve their own goals. In particular, the alternative vision of an autonomous and inviolable edinoverie offered by the separatists led to infighting during the ceremonies, disrupting any sense of unity. As a result, the ceremonies failed and edinoverie separatism remained strong until at least 1918. These ceremonies considered within this article include the centenary of edinoverie’s existence in 1900 in several cities, the opening of edinoverie congresses between 1905 and 1912, the canonisation of Anna of Kashin in 1909, and the visit of the Patriarch of Antioch to Russia in 1913. This article is principally based on descriptions of ceremonies found in a variety of articles and books from both edinovercy' and Orthodox believers. Old Believer and secular journals have also been examined to find interpretations of the ceremonies that were opposed to the messages that the Church intended to spread through the ceremonies. Some archival evidence has also been considered. The article employs semiotic analysis of the ceremonies in order to demonstrate their explicit and implicit messages. It also conceptualises the ceremonies as stages where the Church’s authority was confirmed through collective rituals. However, it also notes that these stages offered rival groups the opportunity to resist this demonstration of power, challenge the legitimacy of the Holy Synod, and appropriate the performances for their own ideological aims. In doing so, the article adapts recent insights from ritual studies to innovate the historiography surrounding edinoverie and provide a different perspective on the fate of religious compromise movements at the dawn of the twentieth century., В статье рассматривается, каким образом Русская православная церковь использовала церемонии 1900‒1913 гг., чтобы продемонстрировать единство с единоверием (к тому времени столетним движением, ориентированным на единение обращенных старообрядцев с официальным православием). Единоверие было компромиссным движением, которое позволяло обращенным староверам сохранять свои обряды в обмен на лояльность к православной иерархии. Церемонии начала XX в. представляли собой действа, целью которых было убедить единоверцев, что они являются полноценной частью православной церкви, уменьшить напряженность взаимоотношений и критику с их стороны, а также укрепить власть церкви. В то же время старообрядцы, светские журналисты и единоверческие «сепаратисты» пытались использовать церемонии в своих целях. Однако альтернативное видение автономного и неприкосновенного единоверия, предлагавшееся «сепаратистами», вело к распрям во время церемоний и подрывало пафос единства. В результате церемонии не выполнили свою задачу, и единоверческий «сепаратизм» оставался в силе по меньшей мере до 1918 г. Рассматриваемые в статье церемонии включали празднование столетнего юбилея единоверия в 1900 г. в нескольких городах, открытие единоверческих съездов в 1905‒1912 гг., канонизацию Анны Кашинской в 1909 г. и визит Антиохийского патриарха в Россию в 1913 г. Источниковедческой основой послужили: описание церемоний, опубликованные как единоверцами, так и православными; старообрядческие и светские журналы оппозиционного характера, а также архивные материалы. В статье проводится семиотический анализ церемоний с целью демонстрации их эксплицитного и имплицитного обращений. Церемонии рассматриваются как «сцены», на которых через общественные ритуалы утверждалась власть церкви. Церемонии в то же время предоставляли возможность соперничавшим группам противостоять этой демонстрации власти, бросать вызов легитимности Святейшего синода и использовать описанные события в собственных идеологических целях. В статье используются современные концепции изучения ритуалов с целью дополнить историографию проблемы и взглянуть в другом контексте на возможности достижения религиозного компромисса в начале XX в.

The author analyzes a well-known Old Believer spiritual poem in different manuscripts in order to reveal the historical context of the events described in the poem. Comparing facts and determining the location of geographic sites, and chronology, the author was able to single out the real components of the poem that prove that it was written following the tragic events of 1848, i. e. the attack on Old Believers’ St Laurentius Monastery (Gomel Region). Additionally, the author describes the role the poem played not only for traditional but also classical music culture as its text and melody were once used in an opera (M. Mussorgsky’s Khovanshchina)., В статье проводится анализ одного из известных старообрядческих духовных стихов в разных списках с целью выявить историческую подоплеку описанных в стихе событий. Путем сопоставления фактов, определения местонахождения упомянутых в стихе географических объектов, хронологии удалось определить реальные составляющие лирического произведения, доказывающие, что написано оно в связи с трагическими событиями 1848 г. – разгромом правительственными войсками старообрядческого Лаврентиева монастыря (Гомельская обл.). Кроме того, отмечается роль этого стиха в развитии не только традиционной, но и классической музыкальной культуры, поскольку его текст и напев был в свое время использован в оперном искусстве (М. Мусоргский «Хованщина»).

Статья поступила в редакцию 23.09.2014 г. В статье проводится анализ одного из известных старообрядческих духовных стихов в разных списках с целью выявить историческую подоплеку описанных в стихе событий. Путем сопоставления фактов, определения местонахождения упомянутых в стихе географических объектов, хронологии удалось определить реальные составляющие лирического произведения, доказывающие, что написано оно в связи с трагическими событиями 1848 г. — разгромом правительственными войсками старообрядческого Лаврентиева монастыря (Гомельская обл.). Кроме того, отмечается роль этого стиха в развитии не только традиционной, но и классической музыкальной культуры, поскольку его текст и напев был в свое время использован в оперном искусстве (М. Мусоргский «Хованщина»). The author analyzes a well-known Old Believer spiritual poem in different manuscripts in order to reveal the historical context of the events described in the poem. Comparing facts and determining the location of geographic sites, and chronology, the author was able to single out the real components of the poem that prove that it was written following the tragic events of 1848, i. e. The attack on Old Believers’ St Laurentius Monastery (Gomel Region). Additionally, the author describes the role the poem played not only for traditional but also classical music culture as its text and melody were once used in an opera (M. Mussorgsky’s Khovanshchina).

The article was submitted on 23.04.2015. Translated by Alexander Palkin. This article examines the way in which the Russian Orthodox Church used ceremonies between 1900 and 1913 to show unity with edinoverie, a century-old uniate movement for Old Believer converts. Edinoverie was a compromise movement that allowed these converts to keep their rituals in exchange for loyalty to the Orthodox hierarchy. The early twentieth-century ceremonies were spectacles which aimed to convince the edinovercy' that they were fully part of the Orthodox Church, to reduce tension and criticism, and defend the Church’s authority. However, Old Believers, secular journalists, and yedinoverie separatists appropriated the ceremonies to serve their own goals. In particular, the alternative vision of an autonomous and inviolable edinoverie offered by the separatists led to infighting during the ceremonies, disrupting any sense of unity. As a result, the ceremonies failed and edinoverie separatism remained strong until at least 1918. These ceremonies considered within this article include the centenary of edinoverie’s existence in 1900 in several cities, the opening of edinoverie congresses between 1905 and 1912, the canonisation of Anna of Kashin in 1909, and the visit of the Patriarch of Antioch to Russia in 1913. This article is principally based on descriptions of ceremonies found in a variety of articles and books from both edinovercy' and Orthodox believers. Old Believer and secular journals have also been examined to find interpretations of the ceremonies that were opposed to the messages that the Church intended to spread through the ceremonies. Some archival evidence has also been considered. The article employs semiotic analysis of the ceremonies in order to demonstrate their explicit and implicit messages. It also conceptualises the ceremonies as stages where the Church’s authority was confirmed through collective rituals. However, it also notes that these stages offered rival groups the opportunity to resist this demonstration of power, challenge the legitimacy of the Holy Synod, and appropriate the performances for their own ideological aims. In doing so, the article adapts recent insights from ritual studies to innovate the historiography surrounding edinoverie and provide a different perspective on the fate of religious compromise movements at the dawn of the twentieth century. В статье рассматривается, каким образом Русская православная церковь использовала церемонии 1900‒1913 гг., чтобы продемонстрировать единство с единоверием (к тому времени столетним движением, ориентированным на единение обращенных старообрядцев с официальным православием). Единоверие было компромиссным движением, которое позволяло обращенным староверам сохранять свои обряды в обмен на лояльность к православной иерархии. Церемонии начала XX в. представляли собой действа, целью которых было убедить единоверцев, что они являются полноценной частью православной церкви, уменьшить напряженность взаимоотношений и критику с их стороны, а также укрепить власть церкви. В то же время старообрядцы, светские журналисты и единоверческие «сепаратисты» пытались использовать церемонии в своих целях. Однако альтернативное видение автономного и неприкосновенного единоверия, предлагавшееся «сепаратистами», вело к распрям во время церемоний и подрывало пафос единства. В результате церемонии не выполнили свою задачу, и единоверческий «сепаратизм» оставался в силе по меньшей мере до 1918 г. Рассматриваемые в статье церемонии включали празднование столетнего юбилея единоверия в 1900 г. в нескольких городах, открытие единоверческих съездов в 1905‒1912 гг., канонизацию Анны Кашинской в 1909 г. и визит Антиохийского патриарха в Россию в 1913 г. Источниковедческой основой послужили: описание церемоний, опубликованные как единоверцами, так и православными; старообрядческие и светские журналы оппозиционного характера, а также архивные материалы. В статье проводится семиотический анализ церемоний с целью демонстрации их эксплицитного и имплицитного обращений. Церемонии рассматриваются как «сцены», на которых через общественные ритуалы утверждалась власть церкви. Церемонии в то же время предоставляли возможность соперничавшим группам противостоять этой демонстрации власти, бросать вызов легитимности Святейшего синода и использовать описанные события в собственных идеологических целях. В статье используются современные концепции изучения ритуалов с целью дополнить историографию проблемы и взглянуть в другом контексте на возможности достижения религиозного компромисса в начале XX в.

Рассматривается процесс проникновения капитала уральских купцов-единоверцев на территорию Казахстана в контексте российской экспансии в Среднюю Азию в VIII-XIX вв. Отмечается, что компания екатеринбургских купцов одной из первых начала промышленную разработку природных ресурсов Казахстана (медные месторождения Джезказгана и Карагандинский угольный бассейн). Особое внимание уделяется религиозному фактору, определяющему действия екатеринбургских купцов, и роли, которую сыграло принятие ими единоверия. The article explores the process of Ural merchants, adherents of Common Faith (Rus. Yedinovertsy) investment into Kazakhstan during the Russian expansion into 8-19th centuries Central Asia, pointing that Yekaterinburg merchants were the first to start mining for Kazakhstan's natural resources (namely, copper deposits of Jezkazgan and Karaganda coal basin). Special attention is paid to the religious factor, determining the actions of Yekaterinburg merchants, and the role of Common Faith (Rus. Yedinoveriye) adoption.

В настоящее время Русская православная церковь (РПЦ) стоит перед необходимостью активизации деятельности, главной целью которой являются расширение религиозной пропаганды, повышение авторитета церкви в общественной жизни. Это вполне закономерно предполагает обращение к наследию исторических традиций православного миссионерства. Миссионерство обычно рассматривают как "деятельность церковных организаций по распространению религии среди иноверцев в своей стране и за ее пределами".