Search

42 derivatives of chalcone, flavanone and flavone having a phloroglucinic type of ring “A” and containing the same electron-donating substituents on ring “B”, have been studied. Flavonoids with the phloroglucinic type of ring “A” are the most common in nature, which is due to the peculiarities of biogenetic formation with the participation of malonyl and acetyl fragments.The aimof the article isto determine the effect of the hydroxy group in position 6' of chalcones and in position 5 of flavanones and flavones on bond numbers (Nµ), free valence indices (Fµ), Mulliken charges (a.e), electron density, unsaturation indices (IUA) of the carbon atoms C-1 → C-6 → C-7 → C-8.Materials and methods. The calculations of the listed above parameters with the use of the semi-empirical method PM7 (WinMopac 2016 program) have been carried out on a workstation with an Intel Xeon E5-1620 3.5 GHz processor, 20 GB of RAM.Results.The quantum-chemical characteristics of the considered derivatives having a phloroglucinic type of the “A” ring, indicate that the OH group in position 6' of chalcones (in the corresponding flavanones and flavones in position 5) has different effects: a slight increase occurs in chalcones negative charge (a.e.) and electron density, the bond numbers take different values, which depends on the position and number of substituents on the ring "B". In flavanones, Nµ practically remains at the same level of 3.822-3.829. For flavones, the binding numbers Nµ for C-8 are in the range of 3.700-3.706, and the Mulliken charges are in the range from -0.4120 to -0.4356. For position-substituted C-3 (6anone and 7anone), the charges are -0.4436 and -0.4479, respectively. The charge on C-7 of chalcones is negative for compounds 4x, 5x, 10x and 13x from -0.0204 to -0.0470. The remaining derivatives of the chalcone, as well as the corresponding flavanones and flavones, are characterized by a positive value of a.e. on C-7. Based on the bond numbers (Nµ), free valency indices (Fµ) have been found for the carbon atoms of the cinnamoyl fragment C-1 → C-6 → C-7 → C-8. When comparing the obtained data, it was found out that for chalcones on C-1 → C-8 atoms, the values of the free valence indices are in the range of 0.900-0.980 for compounds 12x, 13x, where Fµ> 1. For flavanones on C-1, C-3, and C-5 atoms (compounds 12anone and 13anone), the free valence indices are in the range of 0.984-1.024, and for the remaining atoms the value of Fµ is approximately the same as that of chalcones. On the C-8 atoms of all the derivatives, as well as on C-1, C-3 and C-5 (compounds 12one, 13one), Fµ ≥ 1.0. It can be assumed that at values of Fµ = 0.850-0.955 for all the analyzed compounds, coupling reactions on the double bond are possible, and if Fµ ≥1, the coupling will take place according to the free radical mechanism. The data obtained indicate that the OH group in position 6’ for the chalcone and 5 for the flavanones, does not significantly effect the Mulliken charge (a.e) and the electron density on C-8 atoms.Conclusion.It has been established that the OH group in position 6' of the "A" ring of chalcones (in position 5 of the "A" ring in flavones and flavanones) has a conflicting effect on the bond numbers: when passing from chalcone to flavanone, Nµ increases, and then, in flavone, sharply decreases. For C-8 of all flavone derivatives, Fµ ≥1. The following conclusion has been confirmed: at the initial stage of the reaction the electrophilic hydroxyl radical is attached at the C-8 position of the cinnamoyl fragment

Objectives. The first allylpalladium complex was synthesized and characterized 60 years ago at the Department of Physical Chemistry of M.V. Lomonosov Moscow State University of Fine Chemical Technology (MITHT). This discovery was an important stage in the development of a new direction in chemistry - metal complex catalysis, which subsequently led to understanding the strategy for studying the mechanisms of catalysts action, and gave a powerful impetus to the study of intermediates of catalytic reactions. The key sta.ge in many catalytic processes involving transition metal complexes is the oxidative addition stage. The study’s aim was the quantum chemical modeling of the oxidative addition stage of allylic carboxylates to the Ni(0) and Pd(0) complexes. Methods. Quantum chemical calculations were carried out under the Kohn-Sham method for the density Junctional theory using the PBE exchange-correlation Junctional and all-electron L11 basis set. Results. As a result of theoretical study, we showed that the oxidative addition of allyl acetate to the triisopropylphosphite complex of nickel(0) and allyl formate to the triphenylphosphine complex of palladium(O) can proceed along two routes. In the first of them, in the coordinated breaking of the С - О bond and the formation of the metal-O bond, the same oxygen atom is involved, thus forming a three-center transition state. In the second route, the restructuring of relations is carried out in a five-center transition state. The chelating effect in the five-centered transition state of the second route reduces the reaction’s activation barrier by 12.7 kcal/mol for allyl acetate and the nickel(0) triisopropylphosphite complex Ni(P(QPr) 3 ) 2 and by 9.9 kcal/mol for allyl formate and the palladium(O) triphenylphosphine complex Pd(PPh 3 ). The presence of the second triphenylphosphine ligand in Pd(PPh 3 ) 2 reduces the activation barrier by only 2.6 kcal/mol. Conclusions. The quantum chemical modeling performed allowed us to determine the preference for the oxidative addition of allyl carboxylates to the Ni(0) and Pd(0) complexes through a five-center transition state. The reaction’s activation barriers through the “classical” three-center interaction are 9.9-12.7 kcal/mol higher, and the chelating effect is more noticeable for the Ni complex The presence in the coordination sphere of several bulky ligands, such as triphenylphosphine, practically eliminates the chelating effect in the oxidative addition of allyl carboxylates.

Несмотря на появление и внедрение в широкую клиническую практику новых методов ранней диагностики злокачественных поражений паренхимы почек количество пациентов, имеющих опухолевый тромбоз магистральных венозных сосудов, что можно отнести к запущенным стадиям злокачественного процесса, не уменьшается. Это объясняет актуальность обсуждаемой темы.Проблема опухолевого тромбоза НПВ при раке почки связана как с методологическими аспектами, так и с техническими особенностями оснащения и выполнения операции.Авторы делятся опытом и предлагают собственные лечебный алгоритм для пациентов с опухолевым тромбозом НПВ при почечноклеточном раке.

The article proposes an approach for obtaining the derivatives of hetarylmethylthioaryloxyalcane PPARS/fi agonists containing sulfoxide and sulfone fragments in the linker, the parent compound for the synthesis being GSK-516 - (2-methyl-4-[4-methyl-2-(4-trifiuoromethylph.enyl)-th.iazole-5-ylmethylsulfanyl]phenoxy)acetic acid obtained as a result of sequential S- and O-alkylation of mercaptocresol by thiazolyl methyl chloride and ethyl bromacetate at key stages. Derivatives of GSK-516, as well as sulfoxide and sulfone were synthesized for the first time by oxidating acyclic sulfur with meta-chloroperbenzoic acid. The structures of the synthesized compounds were confirmed by HPLC-MS, elemental analysis and JH, 13C NMR. The spectral characteristics of target compounds were compared by NMR. When passing from sulfide to sulfoxide and further to sulfone, it was found that the shift of the methylene group connecting the thiazole ring with the sulfur atom is moved to the weaker field. The antithrombotic activity of the obtained compounds was investigated by measuring platelet aggregation in platelet-rich plasma by the Bourne turbidimetric method. It was stated that sulfonic derivative GSK-516 has the highest antithrombotic activity.

45 compounds uniting 3 groups of derivatives of cinnamic acid, chalcone and flavanone, have been studied. Each of them includes 15 substances. The analyzed compounds contain a common structural fragment, which is a cinnamic acid residue (cinnamoyl fragment).The aimis to study the quantum-chemical parameters of the listed groups of the compounds in order to predict possible ways of their interaction with the most aggressive and dangerous of the active oxygen species (ROS) – a hydroxyl radical.Materials and methods.For the analyzed structures, the Mulliken charges (a.u.), bond numbers (Nμ), unsaturation index (IUA), and electron density values on all 9-carbon atoms of the cinnamoyl fragment have been determined. The calculations have been carried out on a workstation with an Intel Xeon E5-1620 3.5 GHz processor, 20 GB of RAM. The semi-empirical method PM7 was used (WinMopac 2016 program). The ORCA 4.1 program was used to calculate the energies of homolytic cleavage of the O – H bond.Results.The analysis of Mulliken charges (a.u.), bonded numbers (Nμ), unsaturation indices (IUA), and electron density revealed a number of regularities on the basis of which it can be concluded, that taking into account the nature of the substituent, the most probable for addition in the aryl residueare positions C-1, C-2, C-3, C-4 and C-5. In the propenone fragment, the radical НО∙ first attacks position 8, then 7. For the hydroxy-substituted, the energy of the homolytic breaking of the H – O bond has been determined and it has been established that the spatial difficulty of phenols (compounds 13k, 13x, 13f, 14k, 14x, 14f) H-O bonds are the smallest and on average are -160.63 kJ/mol. It has also been established that the higher the positive Mulliken charge on the carbon atom with which the phenolic hydroxyl is bound, the lower the energy of the homolytic breaking of the H – O bond and the more stable the resulting phenoxy radicalis.Conclusion.The carried out quantum chemical calculations allow us to conclude that the studied classes of compounds can be used to bind the hydroxyl radical formed in the body, causing various kinds of mutations, leading, among other things, to the development of oncological diseases.

The interaction of CuCl and 2-(phenyl-4-chlorophenylacetyl)indandione-1,3 (HL, C23H15ClO3) in a mixed organic solvent (CH3CN, C5H5N, EtOH) gave a solvated crystal complex of copper(II) of composition [Cu(C2H5OH)(L)2]•C2H5OH (I). The isolated compound was investigated by X-ray and IR spectroscopy methods. Lattice parameters of (I): space gr. P21/c, a = 14.982(1), b = 14.558(1), с = 20.608(2) Å; β= 105.176(2)°; Z = 4 (Z′=1). It is established that the structural units in the crystal structure of the obtained compounds are the neutral square-planar coordination spheres of Cu(II) with cis-oriented deprotonated indandionate ligands L. The spheres are located in the space pairwise. One molecule of EtOH is included in the internal sphere of the complex, and the second is a bridge that unites the coordination centers due to the hydrogen bonds between the hydrogen atom of the hydroxo group of the coordinated alcohol and the O-atom of the keto group of the adjacent bis-chelate. This results in a dimer structure. At the same time, in addition to ethanol, molecules of other co-solvents (CH3CN, C5H5N) do not participate in complex formation and do not form solvates. It was found that a copper(II) complex is formed from copper(I) chloride. When using copper(I) iodide as a starting compound in ethanol in the presence of pyridine the formation of the chelate with the deprotonated ligand HL is not observed.

The aim of this study is the synthesis of N-acylated derivatives of phenylacetic acid amide and the investigation of the correlation between product yields and the nature of the acylating agent. The reaction was carried out in an acidic environment, adding acid anhydrides to the substance, which differ in the length and branching of the carbon chain. The resulting products are of considerable interest both as biologically active compounds and as starting materials for the preparation of pyrimidin-4(1)-one derivatives.

Впервые «Капитанская дочка» А. С. Пушкина рассмотрена в контексте идейного и творческого диалога с А. Н. Радищевым и Н. М. Карамзиным. Объектом научного внимания стала последняя глава пушкинского романа («Суд»), в которой подведены итоги многолетнего спора с великими предшественниками. В исследовании выдвинута гипотеза о том, что жанр пушкинского романа восходит к жанру «поучения царям». В «Капитанской дочке» обнаруживается связь с текстами, непосредственно адресованными к власти, – книгой А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», а также «Запиской о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» и «Манифестом» Н. М. Карамзина. Если в «Путешествии из Петербурга в Москву» изображен путь от «Софии» к «Черной грязи», то в «Капитанской дочке» станция София станет последним пунктом скитаний Маши Мироновой, т. е. Пушкин развернет не только пространственный, но и смысловой вектор своего произведения. Осознавая обреченность радищевской позиции, поэт идет вслед за Карамзиным и создает образец программы государственного правления. Через образ Екатерины II Пушкин обращается к Николаю I, напоминая последнему о важнейших принципах царствования и воскрешая тем самым «Манифест» Н. М. Карамзина. В романе идейные позиции Карамзина и Радищева не столько противопоставлены, сколько сопоставлены друг с другом, поскольку для Пушкина важно обозначить и примирить между собой два противоположных полюса русской истории и культуры. На многочисленных примерах автор исследования показывает, что в финале «Капитанской дочки» присутствуют исторические аллюзии, отсылающие читателя к трагическим эпизодам истории государства Российского, – аресту и суду над Радищевым и казни декабристов 13 июля 1826 г. Эти два исторических события тесно переплетены с автобиографическим сюжетом, неотделимым от судеб Радищева и Карамзина., The novel “The Captain’s Daughter” by A. S. Pushkin is analyzed in the context of ideological and creative dialogue with A. N. Radishchev and N. M. Karamzin. The last chapter of the novel (‘Judgment’), in which the yearlong dispute with Pushkin’s forerunners is summarized, has become an object of scholarly investigation in this study. A hypothesis is posed that Pushkin’s novel goes back to the ‘teaching for king Merykara’genre. “The Captain’s Daughter” has associations with the texts directly addressed to the authorities – the novel “A Journey from St Petersburg to Moscow” by Radishchev and “A Note on Ancient and Modern Russia in its Political and Civic Respects” and “The Manifesto” by Karamzin. A trip from ‘Sophia’to ‘Chernaya gryaz’is depicted in “A Journey from St Petersburg to Moscow”, and Sophia station becomes the last point of Masha Mironova’s odyssey in “The Captain’s Daughter”. Thus Pushkin unfolds a spatial as well as a semantic vector in his work. Foreseeing the doom of Radishchev’s poetry, the poet follows the example of Karamsin and outlines a program of state governance. Pushkin addresses Nicolas I through the image of Catherin II, reminding the former about the most important principles of monarchy, hereby reviving “The Manifesto” by Karamsin. The ideological positions of Radishchev and Karamsin are compared rather than opposed to each other in the novel, because Pushkin considers it important to mark and bring together the two poles of Russian history and culture. On the basis of numerous examples, the author of the study shows that the finale of “The Captain’s Daughter” contains historical allusions, which refer the readers to the tragic episodes in the history of the Russian state – the arrest and trial of Radishchev and the execution of Decembrists on July 13, 1826. These two historic events are closely bound up with the autobiographical plot which is inseparable from Radishchev and Karamsin’s fates., Филологический класс, Vol. 25, № 1, Pages 41-50

Мета. Вивчити динаміку вмісту клітинних елементів та ступінь мікробної колонізації (МК) опікових ран у гострому періоді опікової хвороби при застосуванні антимікробної композиції (АМК) з програмованим вивільненням декаметоксину (ДКМ). Матеріали і методи. Досліджували цитологічно (метод ранових відбитків), мікробіологічно (кількісна, якісна ідентифікація мікроорганізмів - МО) загоєння опікових ран ІІІ ступеня (3, 7, 14, 21-ша доба). У групі спостереження (n=32) застосовували засоби з програмованим пролонгованим вивільненням ДКМ; у групі порівняння (n=29) - повідон-йод. Результати. A. baumannii, P. aeruginosa найчастіше колонізували опікові рани. При застосуванні АМК встановлено зменшення МК ран (14-та доба - log 5,5 КУО/мл; 21-ша доба - log 2,4 КУО/мл), раннє (3, 7-ма доба) збільшення вмісту фагоцитуючих клітин (p < 0,001), маркерів регенерації (p < 0,05) та зменшення запального компонента з 14-ї доби. У групі порівняння визначали дегенеративний фагоцитоз на 7-му добу і пролонгацію запального компонента з 21-шої доби. Висновки. Застосування АМК з програмованим вивільненням ДКМ ефективно зменшує МК, сприяє прискоренню репарації ран.

Мета. Розробка плівкового покриття для модифікації сітчастих поліпропіленових eндопротезів для підвищення біосумісності та зниження частоти операційних ускладнень у вигляді спайок, алергічних реакцій тощо. Матеріали і методи. ТОВ «Еспера» та Інститутом хімії високомолекулярних сполук НАН України виготовлені зразки сітчастих напіврозчинних ендопротезів, потім лабораторним тваринам виконана їх внутрішньочеревна фіксація. Імплантований сітчастий матеріал разом із навколишніми тканинами досліджували через 7, 30, 60, 90, 180 та 365 діб після операції. Результати. Створені нові напіврозчинні сітчасті ендопротези з плівкою карбоксиметилцелюлози (КМЦ), яка виконує роль протиспайкового бар’єру. Нові сітчасті матеріали патентоспроможні та придатні для застосування в хірургічному лікуванні травмованих поверхонь, а також для зміцнення тканин в лікуванні гриж різної локалізації. Висновок. Сітчастий полімерний ендопротез має виражену біосумісність, що забезпечує зниження частоти операційних ускладнень у вигляді спайок та алергічних реакцій та розширює спектр застосування таких комбінованих біопротезів.

Aim. Study of SS-68 impact on primary generalized convulsions in basic estimation tests of anticonvulsant action of agents.Material and methods. Study of the SS-68 impact on primary generalized convulsions included an estimation of anticonvulsant action with maximal electric shock, thiosemicarbazide and pilocarpine antagonism tests performed on white outbred male mice and rats.Results. SS-68 compound possesses dosage dependent anticonvulsant action in maximal electric shock test indicating its ability to prevent death of 100% animals and its activity in thiosemicarbazide and pilocarpine antagonism tests as well. In the maximal electric shock test SS-68 surpassed sodium valproate in its anticolvulsant activity.Conclusion. Neurotransmitter systems of the brain such as GABA, cholinergic and amino acid stimulant system as well as K+, Na+ and Ca2+ channels of neurons shall be the most possible molecular targets of SS-68 anticonvulsant action. Higher activity of SS-68 comparing with sodium valproate in the maximal electric shock test (increasing GABA content in central nervous system) can be related with its wide range of neurotropic action.

one of the most common classes among new psychoactive substances are substituted cathinones. The most popular substances among consumers, representatives of this class, are mephedrone and methylone. In this review, the accumulated scientific data on clinical effects, side effects, mechanisms of action associated with the use of methylone and mephedrone are systematized. When writing the review, two representative databases were used to find the scientific sources of PubMed and Google Scholar. The authors also used data from the site Erowid Center (non-profit educational organization in the United States, which provides information on psychoactive plants and chemicals). The literature search was conducted between 2005 and 2015.

A method for the synthesis of 2-(2-(dialkylamino)ethylamino)ethanols based on the epoxide ring opening in styrene oxide by N,N-disubstituted ethylenediamines was developed. It is shown that the opening of the oxirane ring by diamines in 2-propanol at room temperature occurs mainly according to the Krasusky rule at the bond between the oxygen atom and the less substituted carbon atom. A mixture of two products with the predominance of the secondary diamino alcohol up to 82% was obtained. It was found that the separation of the products by distillation or recrystallization does not allow obtaining pure isomers. The mixture of isomers was converted into dihydrochlorides by dry HCl in dioxane and diethyl ether. Pure 2-(2-(dialkylamino)ethylamino)-1-phenylethanols and 2-(2-(dialkylamino)ethylamino)-2-phenylethanols were separated by the first fractional recrystallization of a mixture of diaminoalcohol dihydrochlorides from a mixed solvent followed by alkalization of the products with an aqueous sodium hydroxide solution. The diamino alcohols were characterized by FT-IR, 1H- and 13C-NMR and HRMS-ESI.

Bacteriochlorins as the antimicrobial photosensitizers have a promising future in the face of the unrelenting increase in antimicrobial resistance. The goal of this study was to investigate the infl uence of lipophilicity and number of positively charged substituents in these molecules on the photodynamic inactivation (PDI) of biofi lm bacteria in vitro. Testing how bacteriochlorin derivatives with different properties affect microbes will allow to determine the optimal ratio of these parameters within a single molecule. We have investigated 4 bacteriochlorin derivatives, all of which were synthesized in Organic Intermediates and Dyes Institute. These were: hydrophobic neutral meso-tetra(3-pyridyl) bacteriochlorin (ВС1), amphyphilic tetracationic meso-tetra(1- undecyl-3-pyridyl)bacteriochlorin tetrabromide (ВС2), hydrophilic tetracationic meso-tetra[1-(4'-bromobutyl)-3-pyridyl]bacteriochlorin tetrabromide (ВС3) and octacationic meso-tetra[1-(4'-pyridiniobutyl) -3-pyridyl]bacteriochlorin octabromide (ВС4) . The water-soluble cationic bacteriochlorin derivatives showed the most effective PDI of bacteria in biofi lms. While tetracationic BC3 caused total inactivation of S. aureus 15, octacationic BC4 was bactericidal for P. aeruginosa 32 to the same degree (>99.999%). Interestingly, increasing the number of cationic substituents from 4 to 8 in bacteriochlorin molecules enhances bactericidal action against gram-negative bacteria in biofi lms. The lack of charge-carrying groups and high degree of lipophilicity of PS have negative impact on PDI of biofi lm bacteria. Bacterial membrane damage as a result of PDI can be one of the causes of cell death.

Вступ. Важливим діагностичним завданням є своєчасне виявлення вестибулярних шваном (ВШ), що забезпечує успішний результат лікування, мінімальну частоту ускладнень, низьку інвалідизацію хворих і поліпшення якості їх життя. Мета. Встановити діагностичну ефективність методу комп’ютерної стабілографії (КС) на основі аналізу даних обстеження і лікування 71 хворого з ВШ. Результати. Ступінь діагностичної значущості методу КС у пацієнтів з ВШ визначали шляхом побудови ROC–кривих. Доведено, що метод КС є високочутливим і високоефективним. Застосування КС дає можливість не лише кількісно об’єктивізувати статокоординаторні розлади, а й виявляти їх на стадії компенсації захворювання.

Background. Neonols are known as ethoxylated phenol derivatives which have surfactant properties and adversely affect the structure and function of organs by changes in biochemical reactions in the body. Objective. The purpose of this study was the morphological characteristics of liver, kidneys, spleen, adrenal, lung, small intestine, stomach, pancreas, heart of rats under load with various doses of toxic phenol derivatives for a prolonged experiment. Methods. Tissues were fixed in neutral formalin, dehydrated in alcohol and embedded in paraffin. Staining of sections with hematoxylin and eosin was performed according to standard procedures. The 10 mkm sections of organs frozen in liquid nitrogen at a temperature of -196°C were prepared in a cryostat at -18 ° C. In these sections cytophotometric study determined dehydrogenase by tetrazolium salts. Results. It was found that at a dose of 1/1000 DL50 morphological changes in organs are not observed. The oral administration of aqueous solutions of phenol derivatives in doses of 1/10 and 1/100 DL50 caused pathological changes in liver morphology, kidney, spleen and adrenal glands. As a result of the long-term experiment the expanded pericapillary spaces of the liver, deformation of the kidney glomeruli, dilatation of lymphoid follicles of the spleen and enlargement of sinusoidal capillaries in adrenal glands were revealed. Histochemically phenol derivatives increased histological enzymatic activity in the liver, kidneys, adrenal glands, spleen or lead to a modification of activity in the structural units of the organ. Conclusion. The prolonged intoxication by phenol derivatives is critical factor for the development of disorders in structural integrity of tissues in liver, kidneys, spleen, adrenal glands and their further dysfunction. Citation: Sherstyuk SA, Nakonechnaya SA, Sorokina IV, Nakonechnij ЕV. [Pathomorphological and histochemical changes in the internal organs of rats after chronic effect of phenols derivatives in the prolonged experiment]. Morphologia. 2016;10(1):87-91. Russian.

The dissociation and complexation ability toward Cu(II) of acidic type phosphoryl-containing podands – tetrabasic 1,5-bis[2-(dioxyphosphoryl)-4-ethylphenoxy]-3-oxapentane (L1), dibasic – 1,5-bis[2-(ethoxyhydroxyphosphoryl)-4-ethylphenoxy]-pentane (L2) and also of their carboxylic analogue dibasic 1,5-bis[2-(oxycarbonylphenoxy)]-3-oxapentane (L3) were investigated by spectrophotometric, conductometric and potentiometric methods in water in the presence 5% of dimethyl formamide. Spectrophotometric and conductometric titration data provided evidence for formation of 1:1 (M:L) complexes. The dissociation constants were determined and species distribution diagrams for studied acids were obtained by potentiometric method. These data are of interest for the design of binary extragents and medicinal drugs based on the studied ligands. The stability constants of Cu(II) 1:1 (M:L) complexes were estimated. Analysis of the titration curves suggests that deprotonation forms of the studied ligands react with Cu2+. Substitution of carboxylic groups in acyclic polyesters by phosphonic results in increased stability of the copper(II) complexes, Спектрофотометрическим, кондуктометрическим и потенциометрическим методами в воде в присутствии 5% диметилформамида изучена диссоциация и комплексообразование с катионом Сu(II) фосфорилподандов кислотного типа: четырёхосновного – 1,5-бис[2-(диоксифосфорил)-4-этилфенокси]-3-оксапентана (L1), двухосновного – 1,5-бис[2-(оксиэтоксифосфорил)-4-этилфенокси]-пентана (L2), а также их карбонильного аналога – полиэфирной дикарбоновой кислоты 1,5-бис[2-(оксикарбонилфенокси)]-3-оксапентана (L3). Данные спектрофотометрических и кондуктометрических титрований свидетельствуют об образовании комплексов состава 1 : 1 (M : L). Методом потенциометрического титрования определены значения констант диссоциации и получены диаграммы распределения форм ионизации изученных соединений в зависимости от рН среды, которые представляют несомненный интерес при создании бинарных экстрагентов и медицинских препаратов на основе этих соединений. Определены значения констант устойчивости комплексов с катионом Cu2+ состава 1 : 1 (M : L). Анализ кривых титрования позволяет сделать вывод о том, что в реакцию с Cu2+ вступают депротонированные формы исследуемых лигандов. Замена карбоксильных групп в молекулах ациклических полиэфиров на фосфоновые приводит к заметному увеличению устойчивости образующихся комплексов меди(II) с близкими по строению лигандами L3 и L1.

Синтезовані потенційні ліганди 5-НТ1А рецепторів – арилпіперазини, які в якості термінальних фрагментів мали залишки тетрагідропіримідинів, сполуки (1-6) та дигідропримідину (7). Структури сполук1-7 були підтверджені методами ІЧ-спектроскопії, мас-спектрометрії та спектроскопії 1Н-ЯМР. Речовини 2, 3, 4 та 7 інгібували специфічне зв’язування радіоліганду [3H]8-OH-DPAT з 5-НТ1А рецепторами і мають виразний афінітет до цих рецепторів. За тестом конфліктної ситуації сполуки 1-5 та 7 проявили анксіолітичні властивості. При цьому фенілпіперазиніл- та о-олілпіперазинілбутил-4-метил-5-ізо-пропіл-1,2,3-6-тетрагідропіримідин-2-тіо-6-они (1 та 2) за рівнем анксіолітичної активності пе-ревершили відомий препарат буспірон. Відсутність цього виду активності у сполуки 6, мабуть, обумовлена відмінністю замісників у атома N1 піримідинового ядра сполуки 6 та решти сполук цього ряду. Вивчення актопротекторної активності в умовах гіпертермії показало, що всі сполуки за тривалістю плавання перевищували препарат порівняння бемітил. Для всіх сполук були визначені дози ЕД50, які знаходились в інтервалі від 0,04 до 1,0 мг/кг. Показано, що найбільш активною серед вивчених речовин була сполука 3, яка в дозі ЕД50 0,04 мг/кг у 2,2 рази (на 122%) збільшувала тривалість плавання щурів порівняно з бемітилом. Деякі сполуки у дозі 15 мг/кг проявили антигіпоксичну активність на моделях гемічної (сполуки 2-4, 7) та нормобаричної гіпоксії (сполуки 1, 2, 6) і перевищували за активністю бемітил (33,5 мг/кг). Синтезовані сполуки є малотоксичними, значення їх LD50 – 150-250 мг/кг., In this study the potential ligands of 5-HT1A receptors – arylpiperazines containing the residues of tetrahydropyrimidine as terminal fragments, compounds (1-6) and dihydropyrimidine – (7) have been synthesized. The structures of compounds 1-7 have been confi rmed by IR-spectroscopy, mass spectrometry and 1H-NMR-spectroscopy. Substances 2, 3, 4 and 7 inhibit the specifi c binding of the radioligand [3H]8-OH-DPAT with 5-HT1A receptors; it has been found that they have a pronounced affi nity for these receptors. In the confl ict situation test compounds of 1-5 and 7 showed anxiolytic properties, whereas phenylpiperazinil- and о-tolylpiperazinilbutyl-4-methyl-5-izopropyl-1,2,3,-6-tetrahydropyrimidine-2-thio-6-ones (1 and 2) exceeded the known drug buspirone by the level of the anxiolytic activity. The absence of this activity in compound 6 is probably due to the differences of substituents at N1 atom of the pyrimidine nucleus of compound 6 and other compounds of this series. It has been shown that on the model of hyperthermia all of these compounds in the dose range of 0.04-0.1 mg/kg possessed a high actoprotective activity increased the rat capacity work by 1.4-2.5 times compared to the control. The most active compound 3 in the ED50 dose of 0.04 mg/kg increased the duration of swimming in rats by 2.2 times (122%) compared to bemithylum. Some of the compounds (15 mg/kg) showed antihypoxic activity on the models of hemic (compounds 2-4, 7) and normobaric hypoxia (compounds 1, 2, 6) and exceeded bemithylym (33.5 mg/kg) by their activity. The compounds synthesized are low toxic with the LD50 value of 150-250 mg/kg., Синтезированы потенциальные лиганды 5-НТ1А рецепторов – арилпиперазины, содержащие в качестве терминальных фрагментов остатки тетрагидропиримидинов, соединения (1-6) и дигидропиримидина (7). Структуры соединений 1-7 были подтверждены методами ИК-спектроскопии, масс-спектрометрии и спектроскопии 1Н-ЯМР. Вещества 2, 3, 4 и 7 ингибировали специфическое связывание радиолиганда [3H]8-OH-DPAT с 5-НТ1А рецепторами и обладали аффинитетом к этим рецепторам. По тесту конфликтной ситуации соединения 1-5 и 7 проявили анксиолитические свойства. При этом фенилпиперазинил- и о-толилпиперазинилбутил-4-метил-5-изо-пропил-1,2,3-6-тетрагидропиримидин-2-тио-6-оны (1 и 2) по уровню анксиолитической активности превзошли известный препарат буспирон. Отсутствие этого вида активности у соединения 6, по-видимому, обусловлено различием заместителей у атома N1 пиримидинового ядра соединения 6 и остальных соединений этого ряда. Изучение актопротекторной активности в условиях гипертермии показало, что соединения 1-7 по продолжительности плавания превосходили препарат сравнения бемитил. Для всех соединений были определены дозы ЕД50, которые находились в интервале от 0,04 до 1,0 мг/кг. Самое активное соединение 3 в дозе ЕД50 0,04 мг/кг в 2,2 раза (на 122%) увеличивает продолжительность плавания крыс по сравнению с бемитилом. Некоторые соединения в дозе 15 мг/кг проявили антигипоксическую активность на моделях гемической (соединения 2-4, 7) и нормобарической гипоксии (соединения 1, 2, 6) и превосходили по активности бемитил (33,5 мг/кг). Синтезированные соединения малотоксичны, значения их LD50 – 150-250 мг/кг

Продовжуючи пошук нових біологічно активних речовин 2,1-бензотіазинового ряду, реакцією алкіл-1-R-4-гідрокси-2,2-діоксо-1H-2λ6,1-бензотіазин-3-карбоксилатів з еквімолярними кількостями гідрокси- і алкоксизаміщених анілінів синтезовано серію відповідних анілідів 1-R-4-гідрокси-2,2-діоксо-1Н-2λ6,1-бензотіазин-3-карбонових кислот. Їх будова підтверджена даними елементного аналізу, спектроскопії ЯМР (1Н та 13С), а також мас-спектрометрії. Всі одержані сполуки піддані фармакологічному скринінгу на виявлення аналгетичних властивостей. Тестування проведене на нелінійних щурах чоловічої статі з використанням стандартної моделі термічного подразнення кінчика хвоста (tail immersion test) паралельно та у порівнянні зі структурно близькими лікарськими препаратами мелоксикамом та піроксикамом. Серед вивчених речовин знайдені високоактивні аналгетики, які при пероральному введенні у дозі 20 мг/кг перевищують за знеболюючим ефектом референс-препарати у декілька разів і представляють інтерес для поглиблених випробовувань. Вивчення впливу синтезованих сполук на сечовидільну функцію нирок показало, що у даному випадку перехід від хінолонових аналогів до 2,1-бензотіазинових супроводжується деяким спадом сечогінних властивостей, хоча окремі сполуки і посилюють діурез на рівні гідрохлоротіазиду, причому в значно меншій дозі., Continuing the search for new biologically active substances of 2,1-benzothiazines a series of the corresponding anilides of 1-R-4-hydroxy-2,2-dioxo-1H-2λ6,1-benzothiazine-3-carboxylic acids has been synthesized by the reaction of alkyl-1-R-4- hydroxy-2,2-dioxo-1H-2λ6,1-benzothiazine-3-carboxylates and the equimolar quantities of hydroxy- and alkoxy-substituted anilines. Their structure has been confi rmed by the data of elemental analysis, NMR 1H spectroscopy (1H and 13C), as well as mass spectrometry. All compounds obtained were subjected to pharmacological screening to identify their analgesic properties. Testing was carried out in non-pedigree male rats using the standard model of the thermal tail-fl ick (tail immersion test) in parallel and in comparison with the structurally related drugs – Meloxicam and Piroxicam. Among the substances studied the potent analgesics have been found. When administered orally in the dose of 20 mg/kg they several times exceed the reference medicines in their analgesic effect and are of interest for the profound research. The study of the effect of the compounds synthesized on the urinary function of the kidneys has shown that in this case transition from quinoline analogues to 2,1-benzothiazine ones is accompanied by some decrease in diuretic properties although some compounds increase diuresis at the level of hydrochlorothiazide in a much lower dose., Продолжая поиск новых биологически активных веществ 2,1-бензотиазинового ряда, реакцией алкил-1-R-4-гидрокси-2,2-диоксо-1H-2λ6,1-бензотиазин-3-карбоксилатов с эквимолярными количествами гидрокси- и алкоксизамещенных анилинов синтезирована серия соответствующих анилидов 1-R-4-гидрокси-2,2-диоксо-1Н-2λ6,1-бензотиазин-3-карбоновых кислот. Их строение подтверждено данными элементного анализа, спектроскопии ЯМР (1Н и 13С), а также масс-спектрометрии. Все полученные соединения подвергнуты фармакологическому скринингу на выявление анальгетических свойств. Тестирование проведено на нелинейных крысах мужского пола с использованием стандартной модели термического раздражения кончика хвоста (tail immersion test) параллельно и в сравнении со структурно близкими лекарственными препаратами мелоксикамом и пироксикамом. Среди изученных веществ обнаружены высокоактивные анальгетики, которые при пероральном введении в дозе 20 мг/кг превосходят по обезболивающему эффекту референс-препараты в несколько раз и представляют интерес для углубленных испытаний. Изучение влияния синтезированных соединений на мочевыделительную функцию почек показало, что в данном случае переход от хинолоновых аналогов к 2,1-бензотиазиновым сопровождается некоторым спадом мочегонных свойств, хотя отдельные соединения и усиливают диурез на уровне гидрохлоротиазида, причем в гораздо меньшей дозе

Contrast-enhanced magnetic resonance imaging has become a routine diagnostic procedure. One of the most common contrast agents used for MRI is gadopentetic acid (Gd-DTPA, marketed as Magnevist). In this work, we studied the relaxivity of Gd-DTPA covalently bonded to β-cyclodextrin and compared enhancement properties of this compound and Magnevist. Our work demonstrated high relaxivity of Gd-DTPA complex containing 80 % of Gd-DTPA-modified β-cyclodextrin mono-derivative, 10 % of Gd-DTPA-modified β-cyclodextrin di-derivative and 10 % of Gd-DTPA-modified β-cyclodextrin tri-derivative. Gd-DTPA residues were linked to β-cyclodextrin by an ester bond, in which a COOH group belongs to DTPA and OH is a β-cyclodextrin surface hydroxyl group. It was proved experimentally that the studied compound is not toxic in concentrations necessary for diagnostic procedures. Compared to Magnevist, it can provide similar enhancement when used in just half of the equivalent amount., В настоящее время широко используют диагностическую процедуру на основе магнитно-резонансной томографии с применением контрастных средств, из которых наиболее часто применяют гадопентетовую кислоту (Gd-ДТПА, лекарственная форма — препарат «Магневист»). Данная работа посвящена изучению релаксирующей способности Gd-ДТПА, ковалентно соединенного с β-циклодекстрином, и сравнительной оценке визуализирующей способности изучаемого соединения и «Магневиста». Показано, что высокой релаксирующей способностью обладает комплекс Gd-ДТПА, состоящий из 80 % монопроизводного Gd-ДТПА-β-циклодекстрина и содержащий по 10 % дии трипроизводного Gd-ДТПА циклического углевода. Остатки Gd-ДТПА соединены с β-циклодекстрином сложноэфирной связью, где –СООН относится к ДТПА, а ОН — поверхностные гидроксилы β-циклодекстрина. Экспериментально доказано, что изучаемое соединение не обладает токсичностью в диагностических концетрациях. Визуализирующая способность аналогичная «Магневисту» может быть достигнута введением меньшего, до 50 %, количества препарата.

A race of modified forms of mycobacteria with special properties that can be promising for the construction of TB vaccines was selected It was found that the persistence of the researched microorganisms (27th subculture of acid-fast bacillus and the L-form) persisted for nine months (the period of research) and longer in the bodies of guinea pigs. However, from the suspension prepared from macroscopically unchanged organs of the experimental animals we found acid-proof elementary bodies (grains) and bacilli of typical morphological forms, which formed an orange culture on the nutrient medium on the third day after suspension seeding. The inoculation of guinea pigs with isolated acid-proof mycobacteria (culture-revertant) (1 mg/cm3) was not accompanied by the development of allergic condition (allergic reaction to the tuberculin and AAM was negative at 30, 60 and 90 days); however, acid-proof bacilli, which formed an orange culture,were isolated on the the third day from experimental animals which had been subjected to euthanasia. Multiple passages through the artificial culture medium (dense), prolonged exposure (20 months) at low plus temperature changed the genetic balance, ensuring their survival as a result of the loss of some (specific to the pathogen) and the acquisition of new properties (especially atypical )which are partly inherent in other mycobacteria. At the same time, the persistence in the body of guinea pigs of typical morphological acid-proof forms (bacilli) that reverse from L-forms was not accompanied by the development of the disease. They are chromogenic and retain the ability to form colonies (culture-revertant) on dense nutrient medium from the first generation (from biological material of the guinea pigs) on the second day of cultivation. The loss of sensitization ability of Mycobacterium bovis which werepassaged many times and persistent in the body of guinea pigs can probably testify to the loss of immunogenic capacity, since the development of allergic (tuberculin) reaction, as well as its intensity, indicates an immunological restructuring of the microorganism (the development of an infection) with the parallel acquisition of the specific resistance. We observed a residual virulence of the researched modified forms of M. bovis with the possible formation of specific antiTB immunity without development of the necessary level, which was the indicator of allergic condition and ulceration of the site where the suspension of mycobacteria was introduced. Microscopy of smears of organs of the euthanized animals (after 80 days)revealled acid-nonproof bacilli, seeding cells. In the control,the weight of the animals tended to increase while the bacterioscopic research (smears) proved negative. Mycobacteria with new, genetically fixed properties have the ability to stimulate benign infectious process, without the development of allergies to the level required for the detection by PPD- for mammals AAM. However, it should be noted that perhaps the extinction of the activity of genes responsible for the pathogenic properties, which are determined by redox processes (dehydrogenase, catalase activity, etc.) and genes which were in a dormant state, activate metabolic processes of pigment synthesis with inhibition of the action of pathogenic factors (toxins). We did not find a relationship between the rate of reproduction (duration of colony formation) and pathogenicity because the original parent culture (third generation) of the investigated modified forms of M. bovis had a high virulence and formed colonies on the second or third day without forming pigment and did not express dehydrogenase and catalase activity. In this article we discuss strains ofM. bovis which differ in biological properties from pathogenic strains.

Involyutsionnaya gormonal'naya perestroyka soprovozhdaetsya rasstroystvami, ukhudshayushchimi kachestvo zhizni zhenshchin i privodyashchimi k povysheniyu riska razvitiya metabolicheskikh zabolevaniy serdechno-sosudistoy sistemy (ateroskleroz - AS) i skeleta (osteoporoz - OP). Serdechno-sosudistye zabolevaniya (SSZ), obuslovlennye AS (SSZ-AS), i OP kharakterizuyutsya vysokim riskom prezhdevremennoy smerti. V poslednee vremya v literature poyavlyaetsya vse bol'she dannykh o vzaimosvyazi mezhdu SSZ-AS i OP, kotorye svidetel'stvuyut ob obshchikh patogeneticheskikh mekhanizmakh etikh zabolevaniy, a ne o prostom nakoplenii ikh v pozhilom vozraste. Obsuzhdaetsya vozmozhnost' edinogo podkhoda k profilaktike etikh zabolevaniy, chto pozvolit odnovremenno formirovat' gruppy vysokogo riska SSZ-AS i OP i provodit' profilaktiku oboikh zabolevaniy odnimi medikamentoznymi i nemedikamentoznymi sredstvami.

Tsel' issledovaniya. Vyyavit' vozrastnye osobennosti metabolicheskogo sindroma (MS) u bol'nykh podagroy. Material i metody. V issledovanie vklyucheny 202 muzhchiny, stradayushchikh podagroy (kriterii S.L. Wallace). Laboratornye issledovaniya provodili posle kupirovaniya pristupa artrita. U vsekh bol'nykh otsenivali antropometricheskie pokazateli, syvorotochnye urovni mochevoy kisloty, pokazateli lipidnogo obmena. MS diagnostirovali na osnovanii rabochikh kriteriev ekspertov Natsional'nogo instituta zdorov'ya SShA (ATR III). Insulinorezistentnost' (IR) otsenivali s pomoshch'yu indeksa NOMA (Homeostasis Model Assessment). Bol'nye byli raspredeleny na gruppy (

являются основной причиной снижения интеллекта, предотвращаемого адекватной йодной профилакти кой. Также дефицит йода ответственен за повышен ную частоту ряда заболеваний щитовидной железы в популяциях, где питание населения не в полной мере обеспечено йодом. Хотя последствия йодного дефицита известны людям в течение многих столе тий, проблема обеспечения оптимального количест ва йода в питании лишь в последние два десятилетия заняла свое место в ряду приоритетных проблем здо ровья людей. При этом йодирование всей пищевой поваренной соли зарекомендовало себя наиболее де шевым, эффективным и надежным методом профи лактики йодного дефицита. Для достижения успеха подобной профилактической программы необходи мо, чтобы не менее 90% домохозяйств в стране по требляли качественную йодированную соль [1]. Само по себе массовое йодирование пищевой поваренной соли для профилактики дефицита йода в питании имеет уже достаточно длительную исто рию. Достаточно сказать, что в СССР в 1960–70 е годы производство йодированной соли достигало 1 млн т в год, что составляло около 4 кг на душу на селения, то есть фактически около 80% от потребно сти [2]. К сожалению, этот успех оказался нестой ким, и производство йодированной соли в СССР уже в 1980 е годы стало снижаться, а в 1991–92 гг. фактически прекратилось во всех странах бывшего СССР. Первое исследование распространенности эн демического зоба в Армении было проведено в 1946–50 х годах, когда было обследовано около 20% населения. Частота зоба среди жителей респуб лики составляла 25–30%, и были даже обнаружены несколько случаев кретинизма. Начиная с 1955 г. в Армении была развернута профилактическая рабо та, включающая поставки йодированной соли и раз дачу таблетированных препаратов йода в группах по вышенного риска (беременные и кормящие женщи ны, дети) [3]. С 1970 г. на Аванском солекомбинате (г. Ереван) началось производство йодированной поваренной соли сорта “Экстра”, которую поставляли как в саму республику, так в и другие регионы бывшего СССР. Вместе с тем в советское время, наряду с йодирован ной солью, в продаже всегда имелась и обычная соль. По данным обследования, проведенного в 1990 г. Министерством здравоохранения СССР, производство йодированной соли на Аванском соле комбинате составило 33 тыс. т. Для обогащения соли в то время применялся нестабильный йодид калия (KI), а количество вносимого в соль йода (23 ± 11 мг/кг) было сравнительно невелико [3]. В связи со сложной экономической и политиче ской ситуацией в Армении в первой половине 1990 х ПОЛНОЕ УСТРАНЕНИЕ ДЕФИЦИТА ЙОДА В ПИТАНИИ НАСЕЛЕНИЯ АРМЕНИИ... Г.А. Герасимов и др.

Настоящая работа посвящена исследованию взаимодействия 1-фенил-5-хлор-1Н-пиразол-4-карбоксамида и 1-фенил-N-формил-5-хлор-1Н-пиразол-4-карбоксамида с гидразингидратом с целью получения производных пиразола как потенциальных биоактивных веществ. Нами найдено, что при непродолжительном (~40 мин) кипячении 1-фенил-5-хлор-1Н-пиразол-4-карбоксамида с гидразингидратом образуется с выходом 50% неизвестный ранее 5-гидразинил-1-фенил-1Н-пиразол-4-карбогидразид. Дальнейшее (~15 ч) кипячение полученного продукта с гидразингидратом неожиданно приводит к 1-фенил-1Н-пиразол-4-карбогидразиду. Рассмотрен вероятный механизм его получения, который включает в себя димеризацию образующегося прототропного изомера с одновременным отщеплением молекулы гидразина и последующим элиминированием молекулы азота. 1-Фенил-N-формил-5-хлор-1Н-пиразол-4-карбоксамид с гидразингидратом при кипячении в течение 3 ч даёт 5-амино-1-фенил-1Н-пиразол-4-карбогидразид. Сначала, очевидно, образуется N-[(5-гидразинил-1-фенил-1Н-пиразол-4-ил)карбонил]формамид, который циклизуется в пиразоло[3,4-d][1,2,3]триазин-4-он. Последний при нагревании элиминирует молекулу азота с образованием реакционноспособного 4-карбонил-1-фенил-4,5-дигидро-1Н-пиразол-5-имина, присоединение к нему гидразина приводит к 5-амино-1-фенил-1Н-пиразол-4-карбогидразиду. Состав всех синтезированных веществ доказан элементным анализом, а строение подтверждено при помо щи спектральных методов., This article represents the research of the interaction of 1-phenyl-5-chloro-1H-pyrazole-4-carboxamide and 1-phenyl-N-formyl-5-chloro-1H-pyrazole-4-carboxamide with hydrazine hydrate in order to get pyrazole derivatives as potential bioactive substances. It has been found that during the short (~40 min) boiling of 1-phenyl-5-chloro-1H-pyrazole-4-carboxamide with hydrazine hydrate a previously unknown 5-hydrazino-1-phenyl-1Hpyrazole-4-carbohydrazide with the yield of 50% is formed. The further boiling (~15 h) of the product obtained with hydrazine hydrate leads unexpectedly to 1-phenyl-1H-pyrazole-4-carbohydrazide. The probable mechanism of its obtaining, which includes dimerization of the prototropic isomer formed while cleaving the hydrazine molecule and the further elimination of the nitrogen molecule, has been considered. When boiling with hydrazine hydrate for 3 hours 1-Phenyl-N-formyl-5-chloro-1H-pyrazole-4-carboxamide gives 5-amino-1-phenyl-1H-pyrazole-4-carbohydrazide. At first, obviously, N-[(5-hydrazino-1-phenyl-1H-pyrazol-4-yl) carbonyl]formamide is formed with further cyclization into pyrazole[3,4-d][1,2,3]triazin-4-one. The latter eliminates the nitrogen molecule when heating with the formation of the reactive 4-carbonyl-1-phenyl-4,5-dihydro-1H-pyrazole-5-imine. Addition of hydrazine to it leads to 5-amino-1-phenyl-1H-pyrazole-4-carbohydrazide. The composition of all compounds synthesized has been proven by elemental analysis and the structure has been confirmed by spectroscopic methods., Робота присвячена дослідженню взаємодії 1-феніл-5-хлоро-1Н-піразол-4-карбоксаміду та 1-феніл-N-форміл-5-хлоро-1Н-піразол-4-карбоксаміду з гідразингідратом з метою одержання похідних піразолу як потенційних біоактивних речовин. Нами знайдено, що при нетривалому (~40 хв) кип’ятінні 1-феніл-5-хлоро-1Н-піразол-4-карбоксаміду з гідразингідратом утворюється з виходом 50% невідомий раніше 5-гідразиніл-1-феніл-1Н-піразол-4-карбогідразид. Подальше (~15 год) кип’ятіння отриманого продукту з гідразингідратом несподівано призводить до 1-феніл-1Н-піразол-4-карбогідразиду. Розглянуто ймовірний механізм його отримання, який включає в себе димеризацію прототропного ізомера, що утворюється, з одночасним відщепленням молекули гідразину і наступним елімінуванням молекули азоту. 1-Феніл-N-форміл-5-хлоро-1Н-піразол-4-карбоксамід з гідразингідратом при кип’ятінні протягом 3 год дає 5-аміно-1-феніл-1Н-піразол-4-карбогідразид. Спочатку, очевидно, утворюється N-[(5-гідразиніл-1-феніл-1Н-піразол-4-іл)карбоніл]формамід, який циклізується в піразоло[3,4-d][1,2,3]триазин-4-он. Останній при нагріванні елімінує молекулу азоту з утворенням реакційноздатного 4-карбоніл-1-феніл-4,5-дигідро-1Н-піразол-5-іміну, приєднання до нього гідразину призводить до 5-аміно-1-феніл-1Н-піразол-4-карбогідразиду. Склад усіх синтезованих речовин доведений елементним аналізом, а будова підтверджена за допомогою спектральних методів.

Взяв за основу закономерности связи «структура – анальгетическая активность», выявленные ранее при изучении биологических свойств многочисленных N-замещенных амидов 1-R-4-гидрокси-6,7-диметокси-2-оксо-1,2-дигидрохинолин-3-карбоновых кислот, мы провели целенаправленную химическую модификацию структурно близких N-алкил-4-гидрокси-2-оксо-1-(2-цианоэтил)-1,2-дигидрохинолин-3-карбоксамидов. Осуществленные изменения коснулись исключительно амидного фрагмента этих соединений и фактически представляют собой замену одного из атомов водорода метильной группы в N-метил-4-гидрокси-2-оксо-1-(2-цианоэтил)-1,2-дигидрохинолин-3-карбоксамиде ароматическим ядром.Показано, что в синтезе целевых соединений можно использовать различные варианты амидирования этилового эфира 4-гидрокси-2-оксо-1-(2-цианоэтил)-1,2-дигидрохинолин-3-карбоновой кислоты бензиламинами: термолиз эфира и амина без растворителя при температуре 140°С или же взаимодействие эфира с избытком амина в кипящем спирте. Периферический компонент в механизме анальгетических свойств N-бензил-4-гидрокси-2-оксо-1-(2-цианоэтил)-1,2-дигидрохинолин-3-карбоксамидов изучен на белых мышах на классической модели «уксуснокислых корчей» параллельно и в сравнении с диклофенаком. Установлено, что некоторые из синтезированных веществ при пероральном введении в дозе 5 мг/кг заметно превосходят по обезболивающему эффекту препарат сравнения и могут быть рекомендованы для более глубокого исследования, как потенциальные анальгетики., Based on the regularities of the “structure – analgesic activity” relationship revealed earlier in the complex study of the biological properties of numerous N-substituted amides of 1-R-4-hydroxy-6,7-dimethoxy-2-oxo-1,2-dihydroquinoline-3-carboxylic acids the target chemical modification of the structurally related N-alkyl-1-(2-cyanoethyl)-4-hydroxy-2-oxo-1,2-dihydroquinoline-3-carboxamides has been conducted. These changes concerned only the amide fragment of the given compounds, and they are actually the replacement of one of the hydrogen atoms of the methyl group in N-methyl-1-(2-cyanoethyl)-4-hydroxy-2-oxo-1,2-dihydroquinoline-3-carboxamide by the aromatic ring. It has been shown that in the synthesis of the target compounds various variants of amidation of 4-hydroxy-2-oxo-1-(2-cyanoethyl)-1,2-dihydroquinoline-3-carboxylic acid ethyl ester with the benzyl amines can be successfully used: by thermolysis of the ester and amine without a solvent at 140°C or by interaction of the ester with the excess of amine in boiling alcohol. The peripheral component in the mechanism of analgesic properties of N-benzyl-1-(2-cyanoethyl)-4-hydroxy-2-oxo-1,2-dihydroquinoline-3-carboxamides has been studied on the standard model of “acetic acid-induced writhing” in white mice concomitantly and in comparison with diclofenac. It has been found that some of the substances synthesized exceed notably the reference drug as for the analgesic effect when administered orally in the dose of 5 mg/kg, and they can be recommended for more profound research as potential analgesics., Взявши за основу закономірності зв’язку «структура – аналгетична активність», що були виявлені раніше під час вивчення біологічних властивостей численних N-заміщених амідів 1-R-4-гідрокси-6,7-диметокси-2-оксо-1,2-дигідрохінолін-3-карбонових кислот, ми провели цілеспрямовану хімічну модифікацію структурно близьких N-алкіл-4-гідрокси-2-оксо-1-(2-ціаноетил)-1,2-дигідрохінолін-3-карбоксамідів. Здійснені зміни торкнулися виключно амідного фрагменту цих сполук і фактично представляють собою заміну одного з атомів гідрогену метильної групи в N-метил-4-гідрокси-2-оксо-1-(2-ціаноетил)-1,2-дигідрохінолін-3-карбоксаміді ароматичним ядром. Показано, що в синтезі цільових сполук можна використовувати різні варіанти амідування етилового естеру 4-гідрокси-2-оксо-1-(2-ціаноетил)-1,2-дигідрохінолін-3-карбонової кислоти бензиламінами: термоліз естеру та аміну без розчинника при температурі 140°С або ж взаємодію естеру з надлишком аміну у киплячому спирті. Периферичний компонент у механізмі аналгетичних властивостей N-бензил-4-гідрокси-2-оксо-1-(2-ціаноетил)-1,2-дигідрохінолін-3-карбоксамідів вивчено на білих мишах на класичній моделі «оцтовокислих корчів» паралельно та у порівнянні з диклофенаком. Встановлено, що деякі із синтезованих речовин при пероральному введенні у дозі 5 мг/кг помітно перевищують за знеболюючим ефектом препарат порівняння і можуть бути рекомендовані до більш глибокого дослідження, як потенційні аналгетики.

На основе доступного 4-оксатрицикло[5.2.2.02,6]ундец-8-ен-3,5-диона синтезирована новая 2-(3,5-диоксо-4-азатрицикло[5.2.2.02,6]ундец-8-ен-4-ил)пропановая кислота. Изучено поведение последней в ряде стандартных для карбоновых кислот реакций: осуществлен синтез хлорангидрида кислоты, получены простые амидные производные, показана возможность трансформации карбоксильной группы в изоцианатную в классических условиях перегруппировки Курциуса, а также осуществлен синтез новых каркасных мочевин. Следует отметить, что термическая перегруппировка азидов данного ряда, как и полученных ранее на основе эндикового ангидрида, протекает с сохранением напряженной двойной связи. Структура синтезированных соединений подтверждена данными ИК-спектров и спектров ЯМР 1Н., На основі доступного 4-оксатрицикло[5.2.2.02,6]ундец-8-ен-3,5-діона синтезовано нову 2-(3,5-діоксо-4-азатрицикло[5.2.2.02,6]ундец-8-ен-4-іл)пропанову кислоту. Досліджено поведінку останньої в ряді стандартних для карбонових кислот реакцій: здійснено синтез хлорангідриду кислоти, отримано прості амідні похідні, показано можливість трансформації карбоксильної групи в ізоціанатну в класичних умовах перегрупування за Курциусом, а також здійснено синтез нових каркасних сечовин. Слід відзначити, що термічне перегрупування азидів даного ряду, як и отриманих раніше на основі ендикового ангідриду, перебігає зі збереженням напруженого подвійного зв’язку. Структуру синтезованих сполук підтверджено даними ІЧ-спектрів і спектрів ЯМР 1Н., Novel 2-(3,5-dioxo-4-azatricyclo[5.2.2.02,6]undec-8-ene-4-yl)propanoic acid was synthesized from easily accessible starting material, 4-oxatricyclo[5.2.2.02,6]undec-8-ene-3,5-dione. Chemical reactivity of the title was investigated. In particular, it was converted into the corresponding acyl chloride and simple amides. Curtius rearrangement of the acyl azide delivered an isocyanate, which was then transformed into a series of polycyclic ureas. Noteworthy, the thermal rearrangement of the azide underwent without interference from the strained double bond present in the parent compound.

N-Хлор-N-бензоилоксибензамид получен хлорированием N-бензоилоксибензамида трет-бутилгипохлоритом. Структура N-хлор-N-бензоилоксибензамида подтверждена с помощью данных ЯМР 1Н и масс-спектров. При перемешивании N-хлор-N-бензоилоксибензамида и безводного ацетата натрия в ацетонитриле образуется N-бензоилоксибензамид. Реакция 4-N,N-диметиламинопиридина с N-хлор-N-бензоилоксибензамидом приводит к образованию гидрохлорида 4-N,N-диметиламинопиридина и N-бензоилоксибензамида. В обоих случаях продуктов нуклеофильного замещения у атома азота не было обнаружено. Исследование взаимодействия N-хлор-N-бензоилоксибензамида с AcONa и 4-N,N-диметиламинопиридином показало, что реакции нуклеофильного замещения у атома азота не характерны для N-хлор-N-ацилоксиамидов., N-Chloro-N-(benzoyloxy)benzamide has been synthesized by chlorination of N-benzoyloxybenzamide with tert-butylhypochlorite. The structure of N-chloro-N-(benzoyloxy)benzamide has been соnfirmed by its NMR 1H and mass-spectra. Upon storage at −26 °C, the labile N-chloro-N-(benzoyloxy)benzamide quickly converts into N-(benzoyloxy)benzamide. Reaction of N-chloro-N-(benzoyloxy)benzamide with anhydrous sodium acetate in acetonitrile gives N-benzoyloxybenzamide. 4-N,N-Dimethylaminopyridine reacts with N-chloro-N-(benzoyloxy)benzamide in acetonitrile leading to 4-N,N-dimethylaminopyridine hydrochloride and N-benzoyloxybenzamide. In both cases, the products of nucleophilic substitution at the amide nitrogen have not been found. The N-Cl bond polarization in N-chloro-N-(benzoyloxy)benzamide disfavors nucleophilic substitution at the amide nitrogen. Investigation of the interactions of N-chloro-N-(benzoyloxy)benzamide with AcONa and 4-N,N-dimethylaminopyridine has shown that nucleophilic substitution at the nitrogen atom does not occur in the case of N-chloro-N-acyloxyamides., N-Хлор-N-бензоїлоксибензамід отримано хлоруванням N-бензоїлоксибензаміду трет-бутилгіпохлоритом. Будову N-хлор-N-бензоїлоксибензаміду підтверджено за допомогою даних ЯМР 1Н и мас-спектрів. При перемішуванні N-хлор-N-бензоїлоксибензаміду з безводним натрій ацетатом в ацетонітрилі утворюється N-бензоїлоксибензамід. Реакція 4-N,N-диметиламінопіридина з N-хлор-N-бензоїлоксибензамідом приводить до утворення гідрохлориду 4-N,N-диметиламінопіридина та N-бензоїлоксибензаміду. В обох випадках продуктів нуклеофільного заміщення біля атома Нітрогену не було виявлено. Дослідження взаємодії N-хлор-N-бензоїлоксибензаміду з AcONa і 4-N,N-диметиламінопіридином показало, що реакції нуклеофільного заміщення біля атому Нітрогену не є властивими для N-хлор-N-ацилоксиамідів.

MALDI and MALDI LIFT-TOF/TOF mass spectra of fullerene C 60 and five its derivatives, methano[60]fullerene carboxylic acid, its ethyl ester, diethyl methano[60]fullerene dicarboxylate, and two isomeric tetraethyl bis-methano[60]fullerene tetracarboxylates (compounds I-VI , respectively) as model analytes were recorded and discussed. The technique of MALDI LIFT used in mass spectrometry of fullerenes for the first time is proposed for their characterization, structure elucidation, and non-target screening. Keywords: mass spectrometry, MALDI, LIFT-TOF/TOF mass spectra, fullerene derivative, reference mass spectra (Russian) DOI: http://dx.doi.org/10.15826/analitika.2013.17.2.007 B . L . Milman 1 , L . B . Piotrovsky 1 , D . N . Nikolaev 1 , M . A . Dumpis 1 , E . V . Litasova 1 , N . V . Lugovkina 2 1 Institute of Experimental Medicine , Saint Petersburg, Russian Federation 2 Institute of Toxicology, Saint Petersburg, Russian Federation