Search

The article was submitted on 03.06.2019. This article analyses Old Believer letters from the eighteenth and nineteenth centuries containing requests for financial or other assistance and expressing gratitude for it. The letters originate from various Old Believer settlements (sketes and hermitages) in Northern Russia. The author mostly focuses on letters from the Vyg and Leksa community, the largest Old Believer centre of Russia between the eighteenth and the first half of the nineteenth centuries. The letters are analysed both as historical sources and literary works. They are of historical value because they contain information on little-known Old Believer hermitages, the number of monks in them, and the connection of the hermitages with other centres of Old Belief. The letters contain Old Believer writers’ names and autographs. This means that samples of their handwriting can be used to attribute anonymous manuscripts. Letters of request were part of record books that the representatives of Old Believer hermitages took with them when they went to collect donations. The article cites persecution of this activity by the authorities. Also, it considers the literary aspect of the letters, for instance, how the authors used quotations on mercy and compassion from biblical and patristic texts and how they applied the form of the parable and employed a self-deprecating vocabulary. The author concludes that the Vyg Old Believer letters fully correspond to the principles of the Vyg rhetorical school. Анализируются старообрядческие письма XVIII–XIX вв., содержащие просьбы об оказании денежной или иной помощи и благодарения за нее. Материалом служат несколько десятков писем из различных севернорусских старообрядческих поселений (скитов и пустыней). Основное внимание уделяется письмам из Выго-Лексинского общежительства – крупнейшего в России старообрядческого центра XVIII – первой половины XIX в. Письма анализируются и как исторические источники, и как литературные памятники. Историческая ценность писем заключается в том, что они дают важную информацию о малоизвестных старообрядческих пустынях, количестве насельников в них, о связи этих поселений с другими центрами староверия. Письма сохранили имена старообрядческих настоятелей и их автографы – образцы почерков, которые могут быть использованы при атрибуции анонимных рукописей. Просительные письма включались в состав сборных книжек, с которыми старообрядческие пустыни отправляли своих представителей за милостыней и в которые заносились записи о пожертвованиях. В статье приводятся сведения о преследовании властями этой деятельности старообрядцев по сбору милостыни. Исследована также литературная основа писем: использование авторами библейских и святоотеческих цитат о нищелюбии и милосердии, притчевой формы, самоуничижительной лексики и т. д. Сделан вывод о том, что в письмах, составленных старообрядцами Выга, в полной мере воплотились принципы выговской литературной риторической школы. Финансовое обеспечение исследования осуществлялось из средств федерального бюджета на выполнение государственного задания Карельского научного центра РАН.

This article examines the way in which the Russian Orthodox Church used ceremonies between 1900 and 1913 to show unity with edinoverie, a century-old uniate movement for Old Believer converts. Edinoverie was a compromise movement that allowed these converts to keep their rituals in exchange for loyalty to the Orthodox hierarchy. The early twentieth-century ceremonies were spectacles which aimed to convince the edinovercy' that they were fully part of the Orthodox Church, to reduce tension and criticism, and defend the Church’s authority. However, Old Believers, secular journalists, and yedinoverie separatists appropriated the ceremonies to serve their own goals. In particular, the alternative vision of an autonomous and inviolable edinoverie offered by the separatists led to infighting during the ceremonies, disrupting any sense of unity. As a result, the ceremonies failed and edinoverie separatism remained strong until at least 1918. These ceremonies considered within this article include the centenary of edinoverie’s existence in 1900 in several cities, the opening of edinoverie congresses between 1905 and 1912, the canonisation of Anna of Kashin in 1909, and the visit of the Patriarch of Antioch to Russia in 1913. This article is principally based on descriptions of ceremonies found in a variety of articles and books from both edinovercy' and Orthodox believers. Old Believer and secular journals have also been examined to find interpretations of the ceremonies that were opposed to the messages that the Church intended to spread through the ceremonies. Some archival evidence has also been considered. The article employs semiotic analysis of the ceremonies in order to demonstrate their explicit and implicit messages. It also conceptualises the ceremonies as stages where the Church’s authority was confirmed through collective rituals. However, it also notes that these stages offered rival groups the opportunity to resist this demonstration of power, challenge the legitimacy of the Holy Synod, and appropriate the performances for their own ideological aims. In doing so, the article adapts recent insights from ritual studies to innovate the historiography surrounding edinoverie and provide a different perspective on the fate of religious compromise movements at the dawn of the twentieth century., В статье рассматривается, каким образом Русская православная церковь использовала церемонии 1900‒1913 гг., чтобы продемонстрировать единство с единоверием (к тому времени столетним движением, ориентированным на единение обращенных старообрядцев с официальным православием). Единоверие было компромиссным движением, которое позволяло обращенным староверам сохранять свои обряды в обмен на лояльность к православной иерархии. Церемонии начала XX в. представляли собой действа, целью которых было убедить единоверцев, что они являются полноценной частью православной церкви, уменьшить напряженность взаимоотношений и критику с их стороны, а также укрепить власть церкви. В то же время старообрядцы, светские журналисты и единоверческие «сепаратисты» пытались использовать церемонии в своих целях. Однако альтернативное видение автономного и неприкосновенного единоверия, предлагавшееся «сепаратистами», вело к распрям во время церемоний и подрывало пафос единства. В результате церемонии не выполнили свою задачу, и единоверческий «сепаратизм» оставался в силе по меньшей мере до 1918 г. Рассматриваемые в статье церемонии включали празднование столетнего юбилея единоверия в 1900 г. в нескольких городах, открытие единоверческих съездов в 1905‒1912 гг., канонизацию Анны Кашинской в 1909 г. и визит Антиохийского патриарха в Россию в 1913 г. Источниковедческой основой послужили: описание церемоний, опубликованные как единоверцами, так и православными; старообрядческие и светские журналы оппозиционного характера, а также архивные материалы. В статье проводится семиотический анализ церемоний с целью демонстрации их эксплицитного и имплицитного обращений. Церемонии рассматриваются как «сцены», на которых через общественные ритуалы утверждалась власть церкви. Церемонии в то же время предоставляли возможность соперничавшим группам противостоять этой демонстрации власти, бросать вызов легитимности Святейшего синода и использовать описанные события в собственных идеологических целях. В статье используются современные концепции изучения ритуалов с целью дополнить историографию проблемы и взглянуть в другом контексте на возможности достижения религиозного компромисса в начале XX в.