Search

Background. Based on the sources mostly unknown to Russian historiography, the article examines the socio-economic situation of the Chinese village during the socalled the agrarian revolution and the policy of the Communists, associated with strengthening the stability of the ruling regime of the CCP in the “red enclaves” on the example of the Central base in South China. The author’s attention is focused on identifying and characterizing economic sources and the origin of financial flows that contributed to the consolidation of party dictatorship without significant support from the peasantry and in conditions of economic decline, as well as an analysis of some causes of the collapse of the Soviet project in the country. Results. The article examines the main aspects and methods of “aiding the revolution” (expropriation) of rural rich men (“da tuhao”) and the invasion of market towns (“choukuan”) for hunt for prey of the Chinese Red Army; investigated the material capabilities of the peasantry and its reaction to the alienation of property. Conclusions. Analysis shows that the main task of the CCP’s economic policy was the total confiscation of values from the rural and urban population, regardless of their property status due to the general decline of the countryside.

In the Soviet/Russian historical science, the personality of Miao Boying has not been fully researched, and the CCР's 100th anniversary gives all the reasons to light up her biography. Miao Boying (1898–1929) belongs to a generation of the Chinese youth who in the early 1920s after the Xinhai revolution under the influence of the “New Culture Movement” and the “May Fourth Movement” began the campaign for the renewal of the state, for the rejection of outdated traditions, related to women in particular. Before the formation of the CCP, she criticized moral and ethical principles of the old society, spoke about the importance of raising women's self-awareness and improving social rights and the system in general. Acquaintance to Marxism led her to the communist movement. She became the first female member of theChinese Communist Party. Miao Boying was engaged in propaganda and agitation campaigns for the liberation of workers, male and female, both openly within Trade Union groups and illegally along the party line. She also used all the opportunities of the United Front of CCP and Kuomintang in practical work. In Beijing, Changsha, Wuhan and Shanghai she was always in the thick of revolutionary events, whether preparing petitions, speaking at rallies, organizing demonstrations or strikes, firmly following the path indicated by the CCP, demonstrating a sincere willingness to die for the cause of the party.

В советской/российской исторической науке личность Мяо Боин не исследована, и столетие КПК даёт повод обратиться к изучению её биографии. Мяо Боин (1898–1929) относится к поколению молодёжи, которая в начале ХХ в. после Синьхайской революции под влиянием «Движения за новую культуру» и «Движения 4 мая» активно включилась в кампанию за обновление страны, за отказ от устаревших традиций, в частности, касавшихся женщин. До образования КПК она критиковала морально-этические устои старого общества, говорила о важности подъёма самосознания женщин и совершенствовании социальной системы. Изучение марксизма привело её в КПК. Как первая женщина – член КПК Мяо Боин отдавала все силы организационному оформлению движения за освобождение женщин, вела агитационно-пропагандистскую работу среди трудящихся, как открыто в рамках профсоюзного движения, так и нелегально по партийной линии. Она также использовала все возможности единого фронта КПК с Гоминьданом в практической работе. В Пекине, Чанша, Ухане и Шанхае она всегда находилась в гуще революционных событий, будь то подготовка петиций, выступление на митингах, организация демонстраций или забастовок, твёрдо шла по указанному КПК пути, демонстрируя искреннюю готовность умереть во имя дела партии., In the Soviet/Russian historical science, the personality of Miao Boying has not been fully researched, and the CCР's 100th anniversary gives all the reasons to light up her biography. Miao Boying (1898–1929) belongs to a generation of the Chinese youth who in the early 1920s after the Xinhai revolution under the influence of the “New Culture Movement” and the “May Fourth Movement” began the campaign for the renewal of the state, for the rejection of outdated traditions, related to women in particular. Before the formation of the CCP, she criticized moral and ethical principles of the old society, spoke about the importance of raising women's self-awareness and improving social rights and the system in general. Acquaintance to Marxism led her to the communist movement. She became the first female member of the Chinese Communist Party. Miao Boying was engaged in propaganda and agitation campaigns for the liberation of workers, male and female, both openly within Trade Union groups and illegally along the party line. She also used all the opportunities of the United Front of CCP and Kuomintang in practical work. In Beijing, Changsha, Wuhan and Shanghai she was always in the thick of revolutionary events, whether preparing petitions, speaking at rallies, organizing demonstrations or strikes, firmly following the path indicated by the CCP, demonstrating a sincere willingness to die for the cause of the party.

В статье рассматривается политический аспект экологической проблемы модернизации экономики обоих берегов Тайваньского пролива под углом зрения реагирования отдельных партий и их представителей на экологические риски, возможности объединения усилий основных социально-политических сил Тайваня в вопросах защиты окружающей среды, а также взаимоотношений протестных общественных движений по охране окружающей среды с политическими партиями острова и их возможной трансформации.Показаны особенности работы властей и корпораций Тайваня с населением, проживающим на территориях строительства крупных предприятий. Раскрывается механизм административного управления и регулирования экологической сферы. Выявляются наиболее острые экологические проблемы, которые создают атомные электростанции и нефтехимические производства на Тайване, влияние этих проблем на содержание, ход и активность экозащитного движения и, соответственно, использование его в своих интересах заинтересованными политическими силами. Затронут вопрос и подписания в 2010 г. «Рамочного Соглашения об экономическом сотрудничестве»с материковым Китаем (ECFA), когда Тайваню пришлось оценить всю полноту последствий «перемещения рисков» модернизации по обе стороны Тайваньского пролива.Со стороны материкового Китая анализировались особенности экопротестов в специфичных для КНР условиях противоречий «рыночного социализма», обусловленных применением частного капитала в промышленной модернизации в сочетании с командно-авторитарным способом государственного управления. Рассматриваются условия работы на предприятиях ряда тайваньских корпораций на территории материкового Китая. Прослеживается определенное сходство в действиях местных властей материкового Китая и Тайваня и в реагировании на экологические протесты и, вместе с тем, принципиальное различие в общеполитических условиях между ними, диктующее каждой стороне Тайваньского пролива свои особенности стратегии и тактики проведения экологической политики. На Тайване — во многом под влиянием текущего расклада политических сил, в материковом Китае — выполнения заданий текущих пятилетних планов социально-экономического развития в рамках реализации принятой правящей Коммунистической партией Китая программы развития страны на долгосрочную перспективу., In the article, there is considered the political aspect of the ecological problem of the economic modernization of the two sides of the Taiwan Straitfrom the point of each separate party and its representatives’ reaction to ecological risks, from the point of the possibility of the efforts consolidation of Taiwan main socio-political forces in the environmental protection questions and the relationship of eco-protest movements with the island political parties and the possibility of these relations transformation. In the article, there are shown the peculiarities of Taiwan authorities and corporations’work with the population living on the territory of large enterprises construction. The mechanism of the administrative management and regulation inthe ecological sphere is revealed. There are also elicited the sharpest ecological problems created by nuclear stations and naphtha crackers in Taiwan, these problems influence on the contents, progress and intensity of the eco activism and the use of it by interested in it certain political forces accordingly. The problem of signing of the Economic Cooperation Framework Agreement with Continental China (ECFA) in 2010 is raised when Taiwan had to appraise in full the modernization “risk shifting” on both sides of the Taiwan Strait. As for Continental China, there is analyzed the eco-protests peculiarities inthe specific for the PRC conditions of the “market socialism” contradictions stipulated by the private capital use in the industrial modernization in combination with the command-authoritarian model of the state management. Besides, there are considered the working conditions at the plants of some Taiwan corporations on Continental China’s territory. And there is traced some definite similarity of local authorities’ actions as a reaction to ecological protests in both Continental China and Taiwan as well as the principal difference between them in political conditions dictating to each side of the Taiwan Strait own peculiarities of the strategy and tactics in the ecological policy conducting. In Taiwan this policy is mostly under the influence of the current balance of political power, in Continental China it is determined by the tasks fulfillment of the current 5-year plans of the social-economic development in the frames of realization of the adopted by the ruling CCP’s program of the country development for a long-term perspective.

В статье, основанной на впервые вводимых в научныйоборот отечественной историографии документах первичных организацийКПК провинции Гуандун (прежде имевших гриф «Для служебного пользования»), исследуются в отличие от большинства имеющих слишком общий характер публикаций по теме конкретные проблемы и последствия политикиЦК по т.н. наращиванию партии на местах в течение двух-трех лет по завершении Великой революции.В стремлении соответствовать требованиям момента уездные комитетыКПК, предварительно аннулировав всяческие условия приема в партию для крестьянства и рабочего класса, а также игнорируя неоспоримый факт «отката революционной волны к своей низшей точке развития», поставили перед собой задачу любыми средствами и способами, включая уверения в скорейшей победе пролетарской революции, обещания помощи в материальных затруднениях деревенской бедноты и в предоставлении рабочих мест безработным города, задействование кровнородственных связей для пополнения рядов, привлечение в партячейки за плату бродяг и бандитов, и т. п., выполнить и перевыполнить наказ высшего руководства. Результатом авантюрной тактики форсированной мобилизации в партию практически всех кого ни попадя стало беспрецедентное, кратноеувеличение численности уездных и провинциальной парторганизации Гуандунав целом. Получившее толику надежды и частично удовлетворившее меркантильные чаяния, крестьянство разглядело в КПК некую «благотворительную контору», деклассированный элемент — «богадельню», потерявший работу неквалифицированный полупролетариат — «биржу труда», и пр. А собственно партиякоммунистов эволюционировала в «рыхлое и бесформенное образование наемных борцов за социальную революцию» (по выражению Чжоу Эньлая, «революцию по найму»).При этом, что критически усугубляло положение в номинально вновьобразованных парторганизациях (нередко к формированию таковых не приступали вообще), невежественный и почти поголовно неграмотный неофитпо обретении партийности оказывался вне рамки даже поверхностной идейно-воспитательной и практической работы, продолжая оставаться прежде всего в статусе рядового члена кланового сообщества, опирающегося на традиционно заведенные порядки и внутрисемейные связи.Последствия безответственного начетничества в воссоздании партиисказались незамедлительно. Так и не увидев «приближающегося революционного наката» и разочаровавшись в самой коммунистической идее, пополнение довольно быстро покидало партию либо вставало на путь предательства, обращаясь к властям с покаянием в содеянном. К 1933 г. численность партийной организации провинции составляла лишь менее одной четвертисостава, сохранившегося сразу после репрессий «15 мая»., In the article based on for the first time introduced into the scientific circulationdocuments of the CCP primary organizations of Guangdong province (formerlyclassified as “for official use”), there are researched, unlike in the most too generalof nature publications on this theme, concrete problems and consequences of theCentral Committee policy on the so-called Party building-up at the local level duringtwo-three years after the end of the Great Revolution.The CCP county committees in an effort to meet the requirements of the momentafter previously annulling the Party recruitment conditions for the peasants and workers,ignoring the undeniable fact of “the revolutionary wave fall to the lowest developmentpoint”, set a task for themselves, by any means, including assurances in the proletarianrevolution early victory, promises of providing the rural poor with the assistancein the financial difficulties and the city unemployed with the working places,involvement of consanguinity for ranks replenishment, recruitment of the tramps andbandits in the Party cells for payment etc. in order to fulfill and overfulfill the Party topstaff orders. The result of the adventure tactics of the forced practice of the CCP recruitmentof everyone who gets there appeared to be unprecedented multiple increasein the number of the county and provincial party organizations in Guangdong as awhole. Having received a bit of hope and partially satisfied with their mercantile intereststhe peasantry saw in the CCP a sort of “charity office”, the declassed saw the“almshouse” in it, the unemployed unskilled proletariat took it for a “labor exchange”etc. The Party of Communists itself turned into “a loose and shapeless structure of thehired strugglers for social revolution” (according to Zhou Enlai, it turned into“revolution for hire”).Herewith, what critically aggravated the situation in the nominally formed partyorganizations (very often the organization of such wasn’t set about), ignorant and almostilliterate adherents after gaining a party membership appeared to be outside theframework of formal ideological-educational and practical work, went on being, first ofall, at the status of an ordinary member of the clan community, leaning on the traditionallyroutine orders and intrafamily ties.The consequences of irresponsible dogmatism in the recreation of the Party affectedimmediately. Not having noticed the “approaching revolutionary advance” orhaving been disappointed by the communist idea itself, the recruits quickly left theParty or got on the betrayal track addressing the authorities with repentance. By 1933the provincial party organization counted less a quarter of its staff, which managed tosurvive after the “May 15” repressions.

В статье рассматривается формирование политики КПК погендерному вопросу в первые годы после образования партии (1921). Углуб-ление изучения позиции КПК в женском движении расширяет перспективыдальнейшего более глубокого анализа истории Китая. В основу гендернойполитики партии легли политические установки КПК в женском движении,впервые сформулированные на II съезде КПК в 1922 г. Они состояли в при-знании важности женского движения, эмансипации женщин и установленияравенства полов, предоставления женщинам равных с мужчинами прав в по-литике, экономике, культуре, образовании и других сферах. Партия рассмат-ривала движение за освобождение женщин не только как проблему гендер-ного равноправия, но и как часть национально-революционного движения идемократической революции, она ориентировала женщин на активное уча-стие в общественной жизни страны. Первые активистки были выходцами изсреды интеллигенции, часто оказывались женами руководящих деятелейпартии и работали вместе с мужьями, неся в массы как просвещение, так иидеологические постулаты партии. В партийных организациях были созданыженские отделы, однако расширению работы с женщинами в масштабахвсей страны мешала нехватка квалифицированных кадров. КПК предприня-ла конкретные меры для усиления своего влияния среди женщин из разныхсоциальных слоев: начала выпускать специализированные газеты, рассчи-танные в основном на женщин, открыла в Шанхае школу для подготовкикадров женского движения, направляла коммунисток на работу на предпри-ятия, на организацию выступлений женщин в защиту своих экономическихинтересов, особенно в период подъема стачечной борьбы в начале 1920-хгодов., The article discusses the formation of the CCP gender policy in thefirst years after the formation of the party (1921). A more detailed study of theCCP position in the women’s movement expands the prospects for the furtherdeeper analysis of the history of China. The political guidelines of the CCP in thewomen’s movement were first formulated at the II-d CCP Congress in 1922 andformed the basis of the gender policy of the party. Among those guidelines were:the recognition of the importance of women’s movement, women emancipation,gender equality establishment, providing women and men with equal rights inpolitics, economy, culture, education and other areas. The party considered thewomen liberation movement not only as a problem of gender equality but also as apart of the national revolutionary movement and the democratic revolution; theparty focused its female members on the active participation in the country’ssocial life. The first activists were representatives of intellectuals, they oftenturned out to be the wives of party leaders and worked alongside with theirhusbands propagating both educational aspects and party ideological postulateswithin the society. In the party’s organizations, there were established women’sunits, but the expansion of the work with the women across the country stumbledupon the lack of the qualified personnel. The CCP took specific measures tostrengthen its influence among women from various social layers: the party startedto issue specialized newspapers targeted predominantly at females, in Shanghai,there was opened a special female training school, female communists weredeployed to the enterprises for arranging women economic interests protectionactions, especially during the rise of the strike movement actions in the early1920s.

Background. The CCP’s policy in the framework of two independent political campaigns – the “silent revolution” and the “movement for land reform” – has never been subjected to substantive analysis in Chinese, Russian and Western historiography. Moreover, the very names of these campaigns and, especially, the extent of violence committed during them, do not mean anything to many experts. Studying the topic allows to a certain extent to fill the gap. And in this regard, the work aims at analyzing, at least in general terms, the content of both the “revolution” and the “movement”. Results. The main aspects of the party’s general line, its politics and the socioeconomic activities of the Communists in the specified period, including the use of violence in its various forms as the main way to control the peasant masses by the CCP, are examined. Conclusions. The analysis shows that the main content and the most important condition for the success of both the “silent revolution” and the “movement for land reform” was extremely flexible and selectively dosed violence against the masses during the years of the “revolution” with the transition to total terror in the “old” liberated districts during the final phase of the struggle with Chiang Kai-shek, the absolutely ridiculously marked “land reform”.